Трагическая история острова Пасхи
Шрифт:
– Нет, она не отвергла его любовь, - сказала Мауна с легкой издевкой в голосе.
– Она полюбила его и готова стать его женой... Верно, Капуна? Кане ведь рассказывал тебе, как Парэ откликнулась на его любовь?
Капуна вновь пробурчал что-то непонятное.
– О, боги!
– схватился за голову староста.
– Что же теперь будет?! Что же теперь будет?..
***
Великая милость богов, проявленная ими к островитянам, была видна даже в очертании их острова. Он был правильной треугольной формы, и в углах его находились три потухших вулкана; если от каждого из них провести линию, направленную в центр острова, то эти линии сходились там, где возвышалась самая большая гора. Эта гора была входом в царство Матери-Земли,
Решив назначить своей дочери испытание, Баира подумал, что лучшего места, чем пещера под корнями дерева, для этого не найти. Дождавшись окончания легкомысленного праздника Журупари, Баира повел туда Парэ, и с ними пошел еще только один человек, молодой жрец.
Сначала все они вознесли молитву богам: земным, подземным, небесным, лесным, озерным, морским, - ведомым и неведомым. Затем в пещере был зажжен огонь, в пламя которого были брошены благовония, любимые богами, услаждающие их обоняние. После этого Баира, Парэ и молодой жрец поднялись к озеру и там совершили вторую молитву, на сей раз направленную исключительно Матери-Земле; в воды Священного озера был пущен венок из прекраснейших цветов, а в специальную нишу в камнях положены дары для великой богини - завернутые в банановые листья куски жареной птицы и вареный батат.
Наконец, все трое вернулись в пещеру, и Баира сказал, обращаясь к дочери:
– Итак, Парэ, вот и начинается твое испытание. Ты останешься здесь столько, сколько будет нужно, чтобы убедиться в божественной или демонической природе твоей любви. Еду и воду тебе станет приносить этот человек, но ты не имеешь права говорить с ним, как и он с тобой.
Баира взглянул на молодого жреца; тот склонил голову, показывая, что понял его приказание.
– Дверь пещеры запирается изнутри, но не снаружи, - продолжал Баира, - и это станет дополнительным испытанием для тебя, Парэ. Сидя в темноте, в одиночестве, ты будешь знать, что в любой момент можешь уйти, - и соблазн будет велик, поверь мне. Но если ты переступишь порог своей темницы, не дождавшись конца испытательного срока, ты признаешь тем самым, что тебя искушали демоны. Терпение и самоотречение - божественные чувства, слабость и жалость к себе - демонические; выбирая между теми и другими, ты отдаешь предпочтение силам добра или зла. Впрочем, обо всем этом ты читала в таблицах с письменами, что хранятся в Доме Посвященных... Почаще вспоминай о мудрости древних, храни их заветы, - и да помогут тебе великие боги и Мать-Земля!.. Ты поняла меня?
– Я поняла тебя, отец, - отвечала Парэ.
– Я подчиняюсь воле богов, и да свершится то, что предназначено мне!
***
Кане был похож на безумца; люди, встречавшие его, испуганно шарахались от юноши. По острову уже поползли слухи о наваждении, овладевшем Кане, победителя на Празднике Птиц, об охватившей его преступной страсти к деве, посвятившей себя богам. Самое же ужасное было то, что она - дочь верховного жреца, а значит, внушить любовь к ней могли не просто демоны, а демоны мятежные, рискнувшие бросить вызов богам, которым служил верховный жрец.
Говорили также, что демоны не могли бы отважиться на подобную дерзость, когда бы за ними не стоял кое-кто посильнее,
Как бы там ни было, но островитяне боялись, что зверь Рекуай нагрянет и на их землю. Толки о его пришествии не умолкали: так что не случайно случай с Кане вызвал у жителей острова большую тревогу. Пожалуй, они потребовали бы, чтобы верховный жрец и вождь приняли какие-то меры, но Кане все-таки одержал победу на Празднике Птиц, чего не могло быть без воли Большой Птицы, - а это многое значило.
Тем не менее, островитяне старались не общаться с Кане, а некоторые бросались наутек, едва завидев его, поскольку, вдобавок ко всему прочему, поведение Кане и впрямь было ненормальным. Он носился по острову нечесаный, лохматый, со щетиной на лице, - и приставал к людям с одними и теми же вопросами: "Где Парэ? Не видели ли вы Парэ? Не встречалась ли вам дочь верховного жреца?".
Но Парэ пропала бесследно: ее никто не видел, и никто не знал, где она находится. Людям и самим было бы интересно узнать, куда она подевалась, однако, в первую очередь, это касалось ее отца, а он сохранял полное спокойствие, - из чего можно было заключить, что с Парэ ничего страшного не случилось. Именно так Баира ответил Кане, когда тот прибежал к нему, - и сколько Кане не умолял его, Баира больше не сказал ни слова.
Отчаявшись, в глухой тоске, потеряв счет времени, Кане сидел как-то в рощице невдалеке от своей деревни, когда судьба неожиданно улыбнулась ему. Он почувствовал, что кто-то идет; Кане обернулся и тут же отвел взгляд - Капуна шел сюда.
Он встал за спиной Кане и тяжело вздохнул. Кане сидел неподвижно. Тогда послышался еще один вздох, и еще. Кане сидел неподвижно.
– Да, ты прав, совершенно прав, что не хочешь со мной говорить, - послышался голос Капуны.
– Какой я тебе друг, как можешь ты мне верить после того, что случилось.
Кане сидел неподвижно.
– Подумать только: ты доверил мне тайну своей любви, величайший секрет, а я разболтал его Мауне, - как будто не зная, что рассказывая ей, рассказываю всему острову!
– горячо воскликнул Капуна.
– Ну, и кто я после этого?! Могу ли я зваться мужчиной?..
Кане сидел неподвижно и молчал.
– Молчи, молчи, Кане, не говори ни слова! Я нарушил самое святое, что есть на свете, я нарушил священные узы товарищества. А что такое товарищество, - разве не выше оно любви? Ты, конечно, скажешь мне, что отец и мать любят своего ребенка, а ребенок любит отца и мать. Но это не то, Кане - нет, не то! Любить может и зверь, но породниться душой может один только человек, - у зверя же нет души! Вот что я предал, предав тебя: я предал родство душ, а поскольку душа дарована нам богами, значит, я предал самих богов. Бывали и раньше предатели, но такого, как я, - не было такого предателя!.. О, убей меня, Кане, убей! Я недостоин жить на земле, - Кане услышал громкие рыдания Капуны.
– Перестань, - сказал Кане, по-прежнему не оборачиваясь.
– Ты действительно становишься похожим на бабу.
– Так, так! Ругай меня, избей меня, я все приму с покорностью, я это заслужил!
– вскричал Капуна, продолжая всхлипывать.
– Сказано тебе - перестань. Мне сейчас не до тебя, - угрюмо проговорил Кане.
– Понимаю! О, как я тебя понимаю!
– поспешно отозвался Капуна.
– Но ведь с тем-то я к тебе и пришел: чтобы хоть как-то загладить свою вину (а искупить ее невозможно), я разузнал, где спрятана Парэ.