Трагическая связь
Шрифт:
Я не завидую тому, что моей Связной придется придется пойти и разобраться в этой ситуации.
Я ни в малейшей степени не беспокоюсь о ней, скорее о том, что это может вылиться в одну из двух ситуаций. Либо у Норта будет полный срыв из-за всего, что произошло, либо они вдвоем займутся грубым, жестким, бурным сексом в офисе. Ладно, возможно, я немного завидую, потому что даже после того, как я провел с ней ночь и поклонялся каждому дюйму ее совершенства, я все еще не насытился.
Не думаю, что мне когда-нибудь будет достаточно.
— Дай мне минутку,
Глава 13
Оли
Гейб провожает меня до офиса Норта, но я заставляю его оставить меня в лифте, чтобы я могла подняться к Норту одна. Грифон связался со мной, когда они с Ноксом вернулись домой незадолго до того, как Гейб, Атлас и я легли спать. Именно он сообщил мне, что Норт снова ночует в своем кабинете.
Слова Норта в камере, когда он ушел от меня, до сих пор звучат в моей голове. Я не хочу, чтобы он думал, что я пытаюсь устроить ему засаду вместе с Гейбом, поэтому отправляю своего Перевертыша домой с поцелуем.
Мне все еще не верится, что за одну ночь я пробралась в его голову и встретила его дракона.
Возможность того, что мои узы что-то сделали с его узами, когда потребовали, чтобы он превратился во что-то большее, пугает меня. У нас уже есть три бога, обладающие потенциалом создавать проблемы. Мы не можем позволить себе еще одного. Я не могу перестать думать о том, как глаза Гейба стали янтарными в момент нашей близости, как его последовательные и отчаянные прикосновения сменились требовательными.
Я была с Нортом и его узами достаточно, чтобы понимать разницу между человеком и богом.
То, что произошло с Гейбом, было слишком близко для комфорта.
Именно об этом мне необходимо поговорить с Ноксом. Параметры его исследований нужно немного расширить, потому что… ну, он ищет «рожденных» богов.
А как насчет «созданных» богов?
Все это только порождает еще больше вопросов. Откуда взялись боги? И как они были созданы? Ведь если Гейб был изменен, то что помешает этому повториться? Что помешает Сопротивлению узнать об этом и найти способ изменить кого-то из своих?
Есть также шанс, что они уже знают. Им было известно достаточно, чтобы запустить селекционные программы, которые продолжаются уже несколько поколений, по крайней мере, два, потому что с Дрейвенами что-то напортачили, и есть вероятность, что родители Атласа были отобраны, а не найдены с помощью анализа крови.
Тот факт, что Бэссинджеры просто пошли на поводу у Сопротивления, отказавшись от тех, с кем они должны были быть связаны, и «выборочно размножались», поражает меня. Идея строить жизнь с кем-то, кто не был частью моей группы Привязанных, вызывает у меня тошноту.
Я бы в буквальном смысле предпочла умереть.
Когда двери лифта, наконец, открываются в офис, я обнаруживаю, что там темно, комнату освещает только свет телевизора Норта. Показывают новости, говорит Неодаренная женщина,
Вокруг — беспорядок человека, который отказывается уходить: разбросанные бумаги и коробки с документами, кипы книг рядом с диваном, на котором обычно дрыхнет Нокс.
Я осторожно пробираюсь к столу, за которым спит Норт, положив голову на плоскую поверхность, и благодарно смотрю на Августа, сидящего рядом с ним.
По крайней мере, он был здесь не один.
Какая-то часть меня также чувствует облегчение от того, что он наконец-то доверяет своим теням настолько, что они присматривают за ним, пока он отдыхает. Я знаю, что всего несколько недель назад Норт не доверился бы им даже в бодрствующем состоянии и в моем присутствии. В присутствии меня, его Привязанной, которая приручила всех теневых существ, как только положила на них глаз.
Даже рычащие, дико совершенные щенки Нокса сразу же полюбили меня.
Я глажу Августа рукой по голове и позволяю ему быстро обнюхать меня. Он проверяет, все ли в порядке, его бездонные глаза сияют на меня, как тысячи звезд в чернильно-черной пустоте. Невозможно описать, как на самом деле выглядят теневые существа или как они сияют, когда каждая их часть — мрак, но они сияют, и для меня даже ярче.
Я прижимаюсь лицом к его мордашке и ласково воркую, пока часть напряжения не покидает его тело. Он знает, что я здесь, чтобы помочь Норту, чем смогу, что, наконец, дистанция, которую он требовал между нами, будет преодолена.
Как бы мне ни удалось этого добиться.
Я отодвигаю некоторые бумаги на столе, а затем медленно забираюсь на него, стараясь не потревожить Норта, пока не смогу обхватить его чуть надежнее. Было бы гораздо проще, если бы он лег спать на диване. Я могла бы просто заползти туда к нему, но, как всегда, он полон решимости уработаться до смерти. В буквальном смысле, прямо сейчас.
Я провожу руками по его спине, чувствуя напряжение в мышцах, вызванное не только тем, что он находится в таком положении. Он не сразу просыпается, но его тело знает мое так же хорошо, как я знаю его, и мужчина прислоняется ко мне, глубоко вдыхая.
— Что ты здесь делаешь, Привязанная? — бормочет он, его голос немного надломленный и сухой. Когда он поднимает голову, его глаза налиты кровью от усталости и, вероятно, еще и от легкого похмелья.
Я хмуро смотрю на него и тихо бормочу в ответ: — Больше не пей.
Я не упоминаю теорию, которую мы с Ноксом разделяем, о том, что сейчас самое подходящее время для Сопротивления, чтобы прийти за нами, особенно если Норт будет повержен. Я также не упоминаю, что у меня разрывается сердце, когда я вижу его таким. Однако этот человек всегда знал внутреннюю работу моего разума, даже задолго до того, как мы завершили связь, и он стонет, когда его лоб ударяется о мое бедро.