Трактат о двух Сарматиях
Шрифт:
Далее, по направлению к востоку находится замок и большой город Полоцк (Poloczko), принадлежащий к княжеству Смоленскому, а владеет им великий князь Литовский.
За ним к востоку — замок и город Смоленск, выстроенный из дуба и защищенный глубокими рвами. Земля же или княжество Смоленское имеет в длину шестьдесят или семьдесят германских миль.
Язык литовский имеет четыре наречия. Первое наречие яцвингов (Iaczwingorum), то есть тех, что жили около Дрогичинского замка, но теперь остались лишь в небольшом числе. Другое — наречие литовское и самагиттское. Третье — прусское. Четвертое — в Лотве или Лотиголе, то есть в Ливонии, в окрестностях реки Двины и города Риги. Хотя все это — один и тот же язык, но люди одного наречия не вполне понимают другие, кроме бывалых людей, путешествовавших по тем землям. [272]
272
Сообщение о литовском языке заимствуется Меховским у Длугоша (о, с., кн. II, стр. 151) из главы «О происхождении литовцев и пруссов, о нравах их и т. д.».
Длугош говорит: «(пруссы) имеют особый язык, несколько родственный латинскому, а кое в чем имеющий сходство и тождество с литовским... Одни и те же обычаи и язык, одно и то же общее родство у пруссов, литовцев и самагитов... И хотя эти народы в произношении и различаются так же, как поляки, богемы и русские, но во многом по языку схожи» (перев. наш).
В отличие от Меховского, Длугош подчеркивает скорее сходство языков, чем их различия. В цитируемом месте Длугош не упоминает ятвягов и Лотвы, как Меховский, но о ятвягах в сближении с литовцами и самогитами говорит в кн. X (стр. 473).
Мюнстер в «Космографии», говоря о литовском языке, повторяет Меховского (ср. Замысловский, Описание, стр. 72).
О ятвягах см. Н. П. Барсов, Очерки русской исторической географии, Варшава, 1873, стр. 33, стр. XVIII—XIX, прим. 53. Ср. Замысловский, Герберштейн, стр. 358, прим. 14.
Этот четвероязычный народ во времена идолопоклонства имел одного великого жреца, которого звали Криве. Жил он в городе Ромове (Romouae), названном так по имени Рима, так как этот народ гордится своим происхождением из Италии, и действительно в его языке есть некоторые италийские слова. Об этом Криве и городе Ромове можно прочесть в легенде о святом епископе и мученике Адальберте. [273]
Заметим, что в Пруссии теперь лишь немногие говорят по-прусски: туда проникли польский и немецкий языки. Также и в Литве — местный язык употребляют немногие Крестьяне, потому что туда проник немецкий. В Самагиттии же, имеющей в длину 50 миль, и в Литве, имеющей 30 миль, в деревнях говорят по-литовски, большею же частью употребляют польский язык, так как и в церквах священники проповедуют там по-польски. Сверх того заметим, что весь этот четвероязычный народ по вере подчиняется римской церкви, а в других окрестных провинциях, в Новгороде, Пскове, Полоцке, Смоленске и затем к югу за Киев живут все русские, говорят по-русски или по-славянски, держатся греческого обряда и подчиняются патриарху константинопольскому.
273
Криве Кривейто, т. е. судья судей, по сообщению хрониста XIV в. Петра Дюсбургского (автора Chronicon terrae Prussiae), верховный жрец Литвы, избиравшийся жрецами из своей среды.
Возможно, однако, что это не нарицательное, а собственное имя какого-то неизвестного нам крупного жреца. Ср. М. К. Любавский, о. с., стр. 11—12; A. Merzynski, Zrodta do mytologii litewskiej, cz. III, Warszawa, 1892, 1896; его же, Romowe, Poznan, 1900.
Именем Romowe, Romnowe, Rumnowe древние пруссы называли места жертвоприношений, места, где пребывают боги. Смысл слова — «место тишины». Таких мест было много, и розыски главного Romowe представляли предмет ряда исследований (Vogt, Geschichte Preussens, I и прибавл. 2; Narbut, Dzieje narodu litewskiego; Toeppen, Geographie v. Preussen. См. Slownik geograficzny krolestwa Polskiego i innych krajow slowianskich, wyd. pod red. Br. Chlebowskiego i Wlad. Walewskiego, t. IX, Warszawa, 1888, str. 737—738).
Весь отрывок заимствован у Длугоша (о. с., кн. II, стр. 151), но, в отличие от своего источника, Меховский относит ко всему «четвероязычному народу» то (о Криве и Ромове), что сам Длугош говорит об одних пруссах.
В той же главе у Длугоша говорится и об италийском происхождении пруссов, литовцев и самогитов; о том же еще в кн. X, стр. 473, но вместо пруссов там рядом с литовцами и самогитами названы ятвяги (Iaczwingi).
Адальберт (род. ок. 940 г.), епископ пражский, проповедник христианства в Пруссии, убит пруссами (997 г.) и канонизован, как мученик. В главе о происхождении литовцев и пруссов Длугош рассказывает и о том, «как св. Адальберт принял мученичество в Пруссии» (о. с. кн. X стр. 152—154).
Кроме того в княжестве Литовском около Вильны есть и татары. У них есть свои деревни, они возделывают поля, как и мы; занимаются ремеслами и возят товары; по приказу великого князя Литовского все идут на войну; говорят по-татарски и чтут Магомета, так как принадлежат к сарацинской вере.
Затем, в Литве есть евреи, особенно в городе Троки. Они занимаются ремеслами и торгуют, ведают общественными податями и службами, а ростовщичеством не занимаются. [274]
274
Повторено Мюнстером в «Космографии» (о. с., стр. 908). Ср. Замысловский, Описание, стр. 74.
Теперь скажем о реках. С восточной стороны литовские владения имеют границей реки Оскол, Югру, Донец, то есть Малый Дон или Малый Танаис, при чем эти все и множество других рек текут в Танаис. В литовских владениях на сырой равнине из болот в чаще леса за замком Вязьма (Vesnija), который занят нынешним князем Московии Василием (Vassilo), берет начало Днепр или Борисфен и течет под Смоленск и Киев. [275] Пройдя примерно триста германских миль, он впадает в Понтийское море.
275
Из названных рек только Донец — приток Дона; Оскол — левый приток Донца, а р. Югра неизвестна.
Vesnija, очевидно, ошибка писца или наборщика, вместо Vesma, т. е. Вязьма, как и переводит Замысловский (Герберштейн, стр. 164).
У Альберта Кампензе, который все описание рек берет из нашего автора, имя Вязьма изуродовано в Versura (о. с., стр. 27, итальянск. текста стр. 67). Рамузио в Secondo volume delle navigazioni et viaggi... Venetia 1559, стр. 128, дает к этому месту текста Кампензе сноску на поле — Viesma.
О реке и городе Вязьме упоминает и Герберштейн (о. с., стр. 112).
Другая река, Вилия, берет начало в тридцати милях к востоку от города Вильны, под виленским замком сливается с другой меньшей рекой, называемой Вильна (а исток ее считают в двух милях от названного города Вильна) и затем они вместе впадают в реку Неман (Niemen).
Река Неман течет очень извилисто, несет корабли с товарами и за замком Ковно впадает в Прусское море.
Большая река Двина (Dzwina) имеет истоки в Московии, а в литовских владениях протекает под замком Витебском и потом под Полоцком, Устье ее — около ливонского города Риги: там она и впадает в море.
Заметим, что три величайшие реки, Днепр, Двина и Волга, как раньше уже было сказано, имеют истоки неподалеку друг от друга. Они вытекают из лесистой и болотистой равнины, а не из Гиперборейских и не из Рифейских гор, да и вовсе не из гор, которых там нет. Только из-за старой выдумки греков стали много и пышно говорить о горах, будто бы там существующих, и о том, что с них текут вышеуказанные реки, а уже вслед за этим и историки, и космографы, и поэты начали, не зная дела, писать и петь о них, тогда как нет их там нигде, и вся область, откуда те реки текут, представляет собою равнину.
Днепр, то есть Борисфен, течет на юг и впадает в Понтийское море. Большая река Двина, вытекая из Московии и идя к западу через владения литовцев и через Ливонию, близ города Риги впадает в Балтийское море. Волга, величайшая из рек, также имеет начало в Московии и течет на север; затем, повернув на восток, на далеком расстоянии огибает Танаис; наконец поворачивает к югу, проходит через Скифию или Азиатскую Сарматию и степные равнины татар и впадает в Эвксинское море, разделившись на двадцать пять больших рек.
Танаис в Татарии находится от Волги на расстоянии шестинедельного пути или, по крайней мере, при очень быстром передвижении, трех-четырехнедельного.
В Литве и Московии много и других крупных рек и озер, куда в бесчисленном множестве впадают малые реки и ручьи.
Все они в высшей степени обильны рыбой. В тех странах везде, где есть вода, есть и рыба, при том более вкусная и приятная для еды, чем в наших областях. Рыбных садков и прудов с искусственно разводимой рыбой там не устраивают за ненадобностью.
В княжестве Литовском хлеб у крестьян весьма черный, не просеянный, из ржи или ячменя вместе с отрубями, а у господ и власть имущих пекут вкусный совсем белый хлеб из чистого сорта пшеницы.
Вина у них нет, кроме привозного, преимущественно рейнского, да есть еще кое-где ввозимое из западных стран по Германскому и Балтийскому морю. У них много меда (medone), густого и жидкого, сваренного разными способами. Его пьют для подкрепления и опьянения. [276]
276
Меховский и его современники обозначают мед словом mel, а питье из меда — словом medo.
Пиво они варят по-разному и из разного зерна, то есть из пшеницы, ржи, ячменя, овса, проса и проч., но оно невкусно. Простой народ всегда пьет воду. Оливы, а также, сладкие и нежные фрукты там не растут, так как страна холодна и морозна.
Скот у них самый разнообразный, а диких зверей больше, чем во всем христианском мире.
Рощи, пустыни и леса в этой стране огромны: они тянутся иногда на десять, пятнадцать и даже двадцать пять миль. По окраинам пустынь и лесов встречаются деревни и жители. Так как леса там большие, то во множестве попадаются и ловятся крупные звери: буйволы и лесные быки, которых они на своем языке зовут турами или зубрами (zumbrones); дикие ослы и лесные кони, олени, лани, газели, козы, кабаны, медведи, куницы, белки и другие породы зверей.