Трамонтана. Король русалочьего моря
Шрифт:
Ксандер кивнул. Это он уже слышал.
Так говорила мать каждый раз, стоило ему вернуться домой. Вот и сейчас, словно не Мориц, а она стояла перед ним, гордая, волевая, и проникновенно и пронизывающе смотрела ему в глаза, будто желая вложить в него ту часть этой гордости и воли, которой, по ее мнению, ему недоставало.
– Mijn bemind zoon, ты должен понять…
Он понимал как никто. Она, конечно, была права. Она родилась в другой стране, которая четыре столетия назад завоевала свободу и единая носила имя Нидерланды, и дочь этой страны не хотела мириться с тем, что народу ее мужа и их детей выпала иная судьба.
Вот и сейчас…
– Все можно изменить, Ксандер, – убежденно говорила она. – Ты наследник трона, истинный и законный король. Люди тебя любят, они пойдут за тобой. Тебе дана великая сила, и ты должен использовать ее во благо своей страны.
Он не смотрел никуда, кроме ее лица, но чувствовал, что они не одни, что домочадцы и слуги рядом, и многие из них сейчас слушают, затаив дыхание и отчаянно молясь, чтобы она его уговорила, чтобы он ответил да.
Можно подумать, он был против!
– Мне нужно вернуться, – сказал он, но голос его звучал не мягко, а скорее вяло.
Руки матери сжали его плечи, будто глину, как если бы она старалась вылепить из него некое подобие самой себя.
– Я должен…
– Ты ничего не должен этим spaanse moordenaars! – серые глаза матери горели яростным огнем. – Ты должен нам, ты принадлежишь нам, а не им!
Почему-то ее слова его неприятно поразили, но он знал, она может просто неудачно подобрать слова, главное – смысл…
– Мы ведь можем как сделать, – вкрадчиво, как всегда, когда предлагал очередную невероятную и такую замечательную проделку, сказал Мориц, и Ксандер даже тряхнул головой – заснул он, что ли? – Я могу тебя отсюда вывести. Приказ… – Брат щелкнул пальцами. – Вот тебе на твой Приказ! Ну, что скажешь?
Так же привычно, как было ему слышать сумасшедшие замыслы брата, Ксандер задумался и почувствовал, что ненатурально живая тьма замерла, словно выжидая.
– Погоди, – начал он, стараясь, как всегда, распутать нагроможденную на него информацию аккуратно, рассудительно. – Тут все не так просто. Ты прав, это не просто место. Если я пройду, то смогу учиться…
Брат присвистнул.
– К чему это? Ты и так умный. И сила у тебя есть. Помнишь русалок?
– То-то и оно, – согласился Ксандер. – Я ж ничего с этим не умею делать. Толку с нее, с той силы…
Рука брата упала с его плеч, и, даже не глядя на лицо Морица, Ксандер мог легко себе представить, как тот хмурится.
– Толк в том, что ты будешь на свободе! Королем!
– Король должен много уметь и знать, – возразил Ксандер. – Иначе это… бессмысленно. Это ж не деревенских мальчишек строить, Мориц! Чтобы победить, нужно знать не меньше, чем они. И я хочу нормально учиться, а не слушать того и этого и выискивать нужное в тех немногих книжках, которые удалось сохранить!
Серые глаза снова сузились, на этот раз недобро.
– И поэтому, – холодно сказал брат, – ты сделаешь так, как хотят они. Наши враги. А не так, как хочет мама, как хочет отец, как хочет вся твоя страна, наконец!
– Я сделаю так, как хочу я!
Воцарилась тишина. Звенящая, как после лопнувшей струны. Ксандер вдруг понял, что вскочил, и что последние слова он прокричал прямо в рассерженное, а теперь застывшее лицо брата.
– Уверен? – уронил Мориц.
Браслет
Мориц радостно улыбнулся.
Ксандер даже закрыл глаза на мгновение, чтобы не видеть эту улыбку. Зажмурившись, он сжал браслет в кулаке и держал, пока ему не стало казаться, что вот-вот и рука разлетится ледяной крошкой от просто бившей все тело безудержной дрожи.
– Отпусти, – прошептал ему внутренний голос, который так долго был голосом брата. – Отпусти и уйди к своим. Там твой путь. Там те, кто тебя ждет. Там твой долг.
– Я сам решу, где мой путь и мой долг, – сказал он вслух.
Пальцы свело от холода, но даже если бы он мог их разжать, сейчас он не отпустил бы браслет даже за все блага мира. Решив так, он втиснул в него руку – и открыл глаза.
– Прости, Мориц.
Брата перед ним не было.
Перед ним вообще ничего не было, даже тех камней, на которых они только что сидели. Только тьма. Выжидающая.
Он глубоко вздохнул, выдохнул, закашлялся, еще раз вздохнул. И побежал в эту тьму как можно быстрее, насколько позволяла тянущая боль в ноге. Все-таки он, похоже, не просто так споткнулся, спеша к Морицу, да и горло еще саднило.
Он должен успеть.
…От усердия Ксандер не успел затормозить перед неожиданно возникшим перед ним порогом, споткнулся еще раз той же больной ногой и едва не влетел лбом в дверь, но удержался в последний момент, упершись в косяк. И очень это было удачно, потому что иначе – как понял он, толкнув послушно распахнувшуюся дверь – он влетел бы головой вперед прямо в узорчатую колонну скрывавшейся за дверью комнаты. Точнее нет, не комнаты – небольшой круглой залы. Кольцо из колонн окружало небольшое пространство в центре, где на еще одной колонне пониже взвилась на дыбы искусно изваянная из темного полупрозрачного камня мантикора. Должно быть, из какого-то отверстия в потолке (Ксандеру из-под сени галереи не было видно) на мантикору струился свет, но приглушенный, видимо, отверстие было небольшим. А под опиравшимися с одной стороны на стену, а с другой на колонны сводами, в полумраке он увидел стрельчатые ниши.
В нишах мягко светились камни. Не во всех – некоторые уже были пусты, но десятка полтора еще оставалось. И на мгновение Ксандер аж ослабел от облегчения: успел! Дверь за ним плавно захлопнулась, и, оглянувшись, он увидел только гладкую стену. Другого выхода видно не было.
В нем шевельнулось беспокойство, но как-то вяло – после всего, что с ним случилось, новая проблема показалась не очень-то угрожающей. Пожав плечами, он двинулся вдоль стены, разглядывая камни. Они были небольшими, с четверть ладони, неровными, будто только что высеченными из породы, и какими-то… одинаковыми. Если он как-то должен был почувствовать в одном из них свой, то на первом обходе залы ему это не удалось.