Трамонтана. Король русалочьего моря
Шрифт:
Она сложила потеплевшие руки ладонь к ладони, спрятав их в складках юбки. Вдох. Выдох. Еще раз. Как учил дед, она поискала, на чем бы сосредоточиться: да хоть бы на светильнике на ближайшей колонне. Да, в нем горел огонь, но белый и холодный. Постепенно похолодели и ее пальцы, и она бросила исподлобья взгляд на Ксандера, заметил ли он. Если фламандец что и заметил, то промолчал и сейчас просто стоял, глядя перед собой, спокойный, если не считать тонкой складки между бровями.
– Исабель, querida!
Что бы ни случилось с кудрявой Алехандрой в Лабиринте, на ее веселую энергичность это не повлияло. С быстротой особенно неуемной белки
– Мой кузен Хуан де ла Серда!
Лисообразный Хуан никак это не оспорил, только улыбнулся и поклонился, ловко прикрыв при поклоне рваную дырку на щегольски вышитом рукаве.
– Целую ваши ноги, сеньориты!
Это подошел Мигель Геваро-Торрес, и представлять его компании довелось уже Исабель: его дядя был в кортесах человеком не последним и в доме Альба бывал не раз, как и его племянник. Впрямую ног целовать Мигель, конечно, не стал, ограничившись тем, что склонился к рукам, которые подали ему Исабель и Алехандра, а с Хуаном они обменялись изящными полупоклонами, после чего Мигель занял почетное место близ Исабель, демонстративно повернувшись спиной к Ксандеру. Ксандер, впрочем, никак на это не отреагировал и вообще стал тихонько переговариваться с Катлиной, так что упражнения юных кабальеро в надменных усмешках и брезгливых взглядах пропали втуне. Исабель никак не могла решить, приятно ей это или нет. Конечно, наглость вассала поощрять не стоит, но…
– Добро пожаловать.
Шелест разговоров тут же стих. Все как по команде вытянулись и даже выстроились. Кто-то попробовал ответить – судя по акценту, кто-то из неугомонных авзонов, – но на него шикнули, и воцарилась окончательная тишина.
Ректор еще с минуту обозревал их, опершись подбородком на сложенные ладони, а потом встал и вышел вперед, опираясь на свою трость.
– Вы молодцы, – сказал он наконец в это гробовое молчание, и на его лице вдруг появилась усталая, но теплая улыбка. – Вы замечательные молодцы, знайте это. И запомните этот день и этот час, потому что, что бы ни случилось с вами потом, вы навсегда останетесь теми, кто выдержал испытание Академии.
По залу прошел легкий вздох, и Исабель поняла, что в нем был и ее выдох облегчения. Все расслабились, заоглядывались, словно и в самом деле пытались запомнить окружающее во всех деталях, заулыбались друг другу; кто-то из парней одобрительно хлопнул соседа по спине, другие приосанились. Алехандра, оказавшаяся рядом с Исабель, порозовела от удовольствия и обняла свою фламандку за плечи. Исабель решила, что она тоже довольна. Одно дело – знать, что ты лучшая по праву крови, и совсем иное, когда получаешь награду по своим заслугам, и другие это признают.
– И не думайте, – продолжил ректор, снова заставив всех умолкнуть, – что здесь будут иметь значение ваша кровь или слава ваших родственников. Вы попали сюда только своими силами, и здесь вас будут судить только по вашим словам и делам. И постарайтесь и дальше оставаться достойными звания учеников Трамонтаны. Потерять это достоинство из-за небрежности или глупости – вот это будет настоящий позор.
Теперь уже никто не улыбался, не выпячивал грудь и не краснел от радости. Исабель и сама вдруг ощутила что-то вроде тяжести, будто каждое слово ректора д’Эстаона было камнем, и все они падали ей на плечи, но сутулиться нельзя…
Ректор же, сделав паузу, окинул их еще одним взглядом серых, как свинец,
– Но теперь вам надо освоиться, ведь Академия отныне ваш второй дом, а в доме надо устроиться как следует, не так ли? Поступим мы так, – он прижал указательный палец к губам, задумчиво постучал им, словно еще решая, куда их всех девать. – Вы сейчас вернетесь к той двери, через которую вошли… Не переживайте, в Лабиринт вы оттуда уже не попадете. Там вас встретят ученики старшего курса и проводят в Башню Воды, где в этом году вам предстоит жить.
– О да, – выдохнула рядом Алехандра, – сейчас бы ванну!
– Другое дело, что там вас ждет еще одно небольшое испытание, – сообщил ректор, прищурившись. – Сущие мелочи по сравнению с тем, что вам уже удалось пройти, поэтому я верю, что уж с этим препятствием на пути к еде и сну вы справитесь легко. Благо теперь вы вместе.
На лицах окружающих – волей-неволей многие при этих словах переглянулись, и Исабель решила, что беды не будет, если она сделает то же – отразился тот же сплав сомнения, готовности и беспокойства, который наполнял и ее.
– Что еще… Завтрашний день принадлежит вам, кроме, конечно, ужина, который все-таки в вашу честь, – улыбка ректора стала немного ироничной. – Так что постарайтесь его не пропустить. А теперь я желаю вам успеха и доброй ночи, господа… студенты.
И, развернувшись на каблуке, он снова, как тогда в атриуме, исчез.
Озадаченные этим действием, они все как один еще мгновение просто пялились туда, где только что стоял глава Академии. Наконец кто-то шевельнулся, кто-то потянул за рукав соседа, кто-то произнес первое слово, и двадцать два новоиспеченных студента пошли к той двери, откуда они так недавно победно появились.
– Нас двадцать один, – сказал Ксандер за ее спиной, будто прочитав мысли.
Она не обернулась, только кивнула: ей-то какое дело?
Но невольно стала пересчитывать, только быстро сбилась со счета и бросила это занятие.
Перешагнув порог, она, уже готовая, несмотря на уверения, увидеть былую комнатку, обнаружила белопесочную дорожку и аккуратно подстриженный газон. Ее спутники заоглядывались, кто-то даже наклонился потрогать траву. Исабель оглянулась тоже: позади была самая что ни на есть обычная дверь и изящное, все в причудливой готической резьбе, здание. Над головами шумели вполне обычные деревья, через которые вдали виднелись могучие стены гор. А впереди, с торжественной важностью ожидая их, стояли двое – молодой человек и девушка, и на груди у каждого сиял звездой тот самый камень, что и у всех новичков.
– Добро пожаловать, братья наши меньшие, – сказал наконец парень, завладев всеобщим вниманием.
– И сестры, – поправила его девушка, глаза у нее искрились таким же несколько снисходительным весельем; они переглянулись и перемигнулись.
– Следуйте за нами, – продолжил парень.
– Только не отставайте! А то тут недолго и заплутать.
И, больше ничего не говоря и только лукаво улыбаясь на просьбы об объяснениях, они пошли вперед, так что их подопечным ничего не оставалось, кроме как идти следом.