Транс
Шрифт:
Улыбка мгновенно сбежала с лица Драммонда.
– И подвергнуть себя той же опасности, о которой предупреждал нас Дик? Ни в коем случае!
– Послушай, Пол, о какой опасности ты говоришь? Как только этот стишок будет напечатан, меня начнет охранять сама газета. Если бы с журналистами расправлялись всякий раз, когда какой-нибудь скандал или преступление становятся достоянием гласности, никого из нас уже не осталось бы в живых. Бандиты могут попытаться убрать нас до публикации, но уж никак не после.
– Но после публикации они могут помешать вам продолжить расследование.
– Бессмысленно.
Драммонд задумался.
– Ты же понимаешь, в этом есть смысл, – настаивала Карен, глядя с улыбкой в его посуровевшее лицо. – Не беспокойся, ничего со мной не случится. Как-никак я дочь самого сэра Эдварда Биила.
– Ничего другого у нас не остается, – рассуждал Драммонд вслух, обращаясь скорее к самому себе.
– Совершенно верно. Ты же сам говорил: могущество такой газеты, как "Таймс", вполне может противостоять силе этих негодяев. А я все-таки сотрудник этой газеты. Не воспользоваться этим, Пол, было бы настоящим преступлением. Возможно, это единственный способ узнать, что же в действительности произошло с Томом. Или почему это произошло. А может, это поможет спасти еще кого-нибудь.
Драммонд кивнул, давая понять, что Карен уговорила его.
– Ладно. Пусть будет по-твоему. Но все же прими все необходимые меры предосторожности. Напиши статью так, чтобы эти негодяи поняли: когда пойдут отклики на публикацию, смысл стишка будет известен не только тебе, но и другим сотрудникам газеты.
– Доверься мне, – отозвалась Карен, аккуратно нарезая мясо. – Я вовсе же жажду, чтобы в один прекрасный день они явились за мной. Но если бы они осмелились... – Она лукаво улыбнулась. – Боже, какая получится статья!
Глава 15
Карен до самой последней минуты продолжала сопротивляться принятому Драммондом решению. Было уже почти десять часов вечера, а они все еще стояли перед гаражом. Монотонно урчал мотор арендованного "бьюика", Карен продолжала уговаривать Драммонда.
– Пол, но ведь это просто смешно. Почему я должна ехать непременно сегодня вечером? Ну что может со мной случиться до утра понедельника?
Как бы отвечая на ее вопрос, Драммонд многозначительно посмотрел на пятна крови у ее ног. Карен инстинктивно отпрянула.
– Дик прав. Скорее всего, это был какой-нибудь псих, которому просто нравится убивать людей. Я не могу допустить и мысли, что это может случиться и с тобой.
– А как же ты сам? – Карен огляделась. Взгляд ее устремился в темноту, где смутно вырисовывались вершины гор. – Ты живешь здесь так изолированно.
– Я сумею о себе позаботиться. Вот провожу тебя и запру дом на все замки. А завтра буду приводить в порядок офис, разбираться с бумагами. На следующей неделе у меня прием, и мне понадобится картотека.
Карен криво усмехнулась.
– По-моему, ты просто хочешь избавиться от меня. Ну, как же! Двенадцать часов вместе. Ты просто устал от меня.
Драммонд внимательно посмотрел на нее и ответил тихо и серьезно:
– Милая девушка, это так далеко от истины. – Затем обхватил ее голову руками и нежно поцеловал в губы. – Это так далеко...
Он отнял руки от ее лица. Карен взглянула ему прямо в глаза, давая понять, что ей понравился поцелуй, что сам Пол ей тоже нравится и что в эту минуту ей вовсе не хочется уезжать.
– Когда мы опять увидимся? – спросила она.
– Я буду утром в понедельник, как обычно. Позвони сразу, как только доберешься. Я должен быть уверен, что ты в безопасности.
– Хорошо.
Она села в автомобиль, закрыла дверцу, опустила стекло.
– Береги себя.
– Ты тоже.
Помахав на прощание рукой, она уехала. Драммонд стоял неподвижно, следя за фарами удалявшегося автомобиля, и не успели еще исчезнуть в темноте огни, как он затосковал – ему так не хватало Карен.
Оставшись один, Драммонд еще острее ощутил свое одиночество. Стоя в кромешной тьме, всматриваясь в смутные очертания горного массива, нависшего над ним, он, кажется, только теперь полностью осознал весь ужас случившегося: жестокое насилие, все признаки которого были перед ними – зловещие кровавые следы в комнате для гостей, разгромленный до основания офис. В эту минуту ему действительно стало страшно.
Он резко повернулся, быстрыми шагами направился на кухню и запер дверь на ключ и задвижку. Осматривая дом, проверяя, закрыты ли окна и раздвижные двери в гостиной, опущены ли шторы, он вспоминал предостережение Гейджа. Ну почему он к нему не прислушался? Почему не послал к чертовой матери эту картотеку и не убрался отсюда. Ехал бы сейчас спокойно в своем "даймлере" вместе с Карен – что может быть лучше? А вместо этого он торчит здесь, в горах, в полном одиночестве, безоружный, беззащитный... Бегает как сумасшедший, проверяя, закрыты ли окна и двери, опасаясь, что они могут ворваться сюда в любую минуту, если они... если они...
Объятый ужасом, он внезапно остановился посередине гостиной.
Сам он, Драммонд, им абсолютно не нужен. Им важно было убедиться, что информация о "зеленых людях" и эти стихи не имели для него никакого смысла.
Погруженный в раздумья, он машинально зашел на кухню, сел за стол и попытался точно припомнить, о чем они говорили с Киганом во время сеанса гипноза, когда играли в съемку фильма.
"Поставив" сцену в джунглях, он спросил у Кигана, какого цвета была военная форма и какие части там сражались... затем Киган назвал имя своего друга Марти... затем стал напевать "триц-блиц-лиц", и говорить о парнях, которые хохотали и падали на землю... затем перешел к черному, черному, черному бизнесу.
Но потом, выйдя из гипнотического транса, Киган утверждал, что ничего не помнит. Нет, не все он не помнил. Драммонд спросил Кигана, кто эти люди. Были ли они неграми или англосаксами. "Англосаксами", – ответил Киган. Потом Драммонд спросил его: "Какое отношение к ним имеет слово "черный"? И Киган ответил: "Кровь!"
Сочли ли это похитители Кигана опасным для них? И от кого, они полагают, исходит угроза – от Кигана или от него самого. А может быть, от них обоих?