Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
Женя встала – тело тут же взмолилось о пощаде.
“А я и не знала, что Василий такой ловкий наездник…”
Двое братьев Морозовых, одетые для верховой езды, были просто загляденье. Особенно их посадка, взгляд хозяев жизни, словно подчинявший себе простых прохожих. Светловолосая амазонка, их спутница, тоже была очень хороша. Женя ревниво отметила красоту лица и женственную фигуру Лидии - и она явно была более опытной наездницей, чем сама Женя. Хотя наряд ее чрезвычайно эффектному Жениному уступал.
Игорь спешился и подошел
– Прошу тебя, Женечка, садись.
Он заботливо подсадил ее в седло, но Жене пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать – хуже смерти было бы потерять лицо перед ненавидящей ее Лидией. Игорь и Василий даже не подозревали, что способны испытывать по отношению друг к другу женщины – их женщины!
Некоторое время новоиспеченные благородные родственники, четверо Морозовых, ехали молча. Потом Игорь решил развеять мрачную атмосферу.
– Не правда ли, друзья, какая сегодня хорошая погода?
Кажется, он и сам понял, что идея с совместной прогулкой была не самая удачная – Василий был невесел, погружен в себя и правил лошадью словно бы машинально; Лидия же прожигала взглядом Женю.
Она обернулась к Игорю в ответ на его вопрос, хотя тот обращался не к ней, а к брату.
– Да, погода славная.
Тон ее был таков, словно Лидия говорила: а не провалиться ли тебе вместе с твоей женушкой.
Игорь спокойно смотрел на молодую женщину, но взгляд и линия рта его стали жестче.
– Я спрашивал Василия, мадам, - сказал он. – Вася, ты совсем не рад нашей встрече? Может быть, ты наконец соизволишь поприветствовать мою жену? Ты ее словно бы и не заметил. С дамами так не обращаются.
Василий словно бы очнулся, а угрожающий тон брата пропустил мимо ушей. Он взглянул на Женю и улыбнулся. А у нее сердце перевернулось – как же этот человек был красив!
Василий подъехал к Жене и склонил голову.
– Приветствую вас, многоуважаемая Евгения Романовна. Очень рад, что мы породнились.
“Что ты врешь! Зачем вы все, аристократишки, все время врете!” - чуть не выкрикнула Женя.
И тут их внимание привлек новый звук – парный перестук копыт. Морозовы, все разом, обернулись, точно это явление представляло угрозу для всех них одновременно.
К ним подъезжал высокий, шикарный господин в цилиндре и черном фраке для верховой езды, в сопровождении дамы. Господин этот был светловолос, с пышными усами и зелеными безжалостными глазами охотника и бретера.
– Господа, может быть, вы изволите дать нам дорогу? – произнес он.
Василий при виде этой пары окаменел в седле. Лидия тоже смертельно побледнела, хотя всей величины угрозы не представляла.
– С кем имею честь говорить? – спросил Игорь Морозов, которому не понравилась манера высокомерного всадника.
– С графом Шуваловым, - негромко, но веско произнес неведомый господин.
И тут обрела голос его спутница.
– Пьер, я так давно хотела представить тебе его! Пьер, погляди, это тот самый медиум! –
========== Глава 25 ==========
Граф расширившимися глазами уставился на Василия, у которого был такой вид, точно он сейчас потеряет сознание.
Конечно, он был ошеломлен - но трусом не был. Его просто сразила подлость Анны Николаевны. Вот такие женщины действительно были паразиты - не законодательницы мод и нравов, не интеллектуальный образец, а лишние в обществе люди!
– Вы – медиум? – наконец проговорил граф. Он рассматривал Василия как небывалое явление: в другом качестве, как соперника, он его еще не успел оценить. – Неужели то, что о вас писали в газетах, не досужая болтовня? Я всегда так считал.
Василий выпрямился.
– Вы ошибаетесь, милостивый государь. Я действительно медиум, - сказал он.
У графа задергался ус. Конь его нервно заходил под седлом; лошади Василия и графа Шувалова переступили по кругу, повинуясь импульсу, исходившему от седоков. Эти двое мужчин напоминали породистых псов, принюхивавшихся друг к другу перед тем, как сцепиться в смертельной схватке.
– Я не верю в медиумические явления, - брюзгливо и с отвращением проговорил наконец граф. – Полный вздор. Самообман или трюкачество.
Он поиграл хлыстом, небрежно лежавшим в его руке, и посмотрел прямо в глаза Василию.
Можно было услышать, как муха пролетит. Никто не сомневался, что это – провокация.
Однако Василий, после паузы, слегка поклонился собеседнику; лицо его не изменило выражения, хотя на висках и лбу выступил пот.
– Вы ошибаетесь, ваше сиятельство.
Согласно дуэльному кодексу, только равный имел право вызывать на поединок равного. Граф стоял значительно выше. Только что было нанесено оскорбление чести Василия, но сам Василий был не намерен подставляться под пулю по прихоти низкой, развращенной женщины, мстившей ему за то, что он не пожелал потворствовать ее наклонностям.
На лице графа Шувалова появилось презрение, но Василий не дрогнул. С застывшим лицом он тронул поводья и дал чете Шуваловых дорогу.
– Прошу вас, господа.
Граф усмехнулся и направил коня в открывшийся проход. Женя и Лидия, едва дышавшие на протяжении этого объяснения, наконец почувствовали, что на сей раз все обойдется. И может быть, все бы и обошлось.
Если бы Анна Николаевна, проезжая мимо Василия, не покачнулась в седле так удачно, что опрокинулась прямо на руки своему равнодушному кумиру. Василий от неожиданности обхватил женщину за плечи, чтобы не дать ей выпасть из седла; графиня вскрикнула, как будто ее схватили насильно. Граф Шувалов, уже миновавший Морозовых, обернулся – и так и прирос к седлу, с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. Он напоминал Медного всадника.