Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
Она запнулась, увидев, как потемнел лицом муж.
– Ты не какая-нибудь, ты госпожа Морозова, дворянка, - резко сказал он. – Ты моя супруга. И я не позволю тебе больше принижать себя.
Женя словно только сейчас прочувствовала, насколько Морозовы другие. Насколько в действительности велико отличие высшего сословия России от всех остальных… Они и речью, и манерой поведения могут быть схожи с остальной интеллигенцией, но понятия… понятия…
Есть они - и есть все прочие, “плебеи”. Есть что-то, что возвышает их над
“А что ж, это верно, - подумала Женя. – Едва ли мой отец, например, был бы готов умереть или убить противника на дуэли за свои убеждения или даже за нанесенное ему оскорбление…”
– Ты уже завтракал? – спросила она, почему-то вдруг застеснявшись этого человека, который был настолько выше ее.
– Да, - опять сказал муж.
Жене вдруг захотелось поцеловать его, чтобы попросить прощения за то, как она нарушила весь уклад его жизни. Она потянулась к Игорю, но смутилась. Тогда он сам ее поцеловал.
Ничто, однако, не выдавало его нетерпения, какое он выказывал, когда хотел увезти жену к себе.
Может быть, этим актом, этим увозом, он уже подтвердил свое право владения? Может быть, потому и не спешит со всем остальным?
– Я не… А когда… - начала Женя, но запнулась.
– Когда ты будешь готова, - сказал Игорь. Ему почти никогда не нужно было ничего объяснять.
– Послушай, ты выбрал неверную тактику, - вдруг шепотом призналась она, не решаясь смотреть на него при таких словах. – Так я, пожалуй, не расхрабрюсь никогда… Давай уж ты… первый…
– Хорошо, - с улыбкой сказал ее муж. Больше он ничего не прибавил.
Вот теперь ей придется еще и гадать, когда на физическую любовь сподобится он!.. Никаких нервов не хватит! Неужели он не понимает?
– Иди же завтракать, - сказал Игорь. – Все простынет!
Женя встала и направилась мимо него, но не в гостиную, а в ванную комнату. Она и так уже непозволительно долго маячила у мужа перед глазами в неприбранном виде.
Она умылась и переоделась в другой халат, который, как ей казалось, шел ей больше остальных. Хорошо было бы, конечно, завить волосы в папильотки, да как таким займешься при Игоре? Интересно, Фрося умеет это делать?
Женя ограничилась тем, что тщательно расчесала волосы и перевязала их лентой, пустив через плечо. Потом пошла к мужу, про себя гадая, льстил он ей или нет, когда назвал красивой. Что ж, наверное, мужчины и вправду подслеповаты. Или так устроены, что видят женщин в более благоприятном свете, чем те сами.
Фрося уже накрыла стол, разлив кофе по чашкам. Тут же были свежие булочки и масло. Игорь, сидевший за столом, держал в руке чашку, но к хлебу не притрагивался; наверное, был сыт или имел аскетические привычки. Женя так до конца и не поняла этого, когда Игорь ухаживал за ней… Он многое умел от нее утаивать…
– Bon appetit, ma chere Eugenie.*
Женя не настолько хорошо и не так часто говорила по-французски,
– Merci. Toi aussi*, - смущенно сказала она, садясь напротив мужа. – Игорь, прошу тебя, не говори со мною по-французски, я не вполне хорошо владею этим языком… И…
– И этот язык не идет к моему славянскому имени. Верно? – улыбаясь, произнес Игорь. – В отличие от твоего.
Женя вовсе ничего такого не имела в виду, но кивнула.
Она принялась за еду, не решаясь глядеть на мужа. А он, казалось, только и смотрел, что на нее. Женя чувствовала на себе его взгляд, ласкающий, почти как прикосновение.
“Боже, как же ему, наверное… не терпится!”
Она чуть не поперхнулась при этой мысли. Залпом выпила кофе, проглотила остаток булочки и отодвинулась от стола.
Фрося аккуратно и почти бесшумно составила пустую посуду и унесла все на кухню.
Женя осталась сидеть на месте, держа руки на коленях. Она вдруг озябла и зажала ладони между бедер.
– Игорь, закрой, пожалуйста, дверь, - глухо сказала госпожа Морозова.
В глазах его мелькнуло изумление, но он тут же поднялся и выполнил ее просьбу. Потом вернулся к жене и сел к ней, уже совсем рядом. Обнял за плечи.
– Что?
Женя посмотрела ему в глаза, потом отвела взгляд.
Она сняла очки. Опустила руки и потянула за шелковый витой шнурок, служивший ей поясом. Она очень надеялась, что муж поймет все сам.
И он понял. Привлек ее к себе, распуская ее пояс совсем, и позволил ее халату упасть с плеч. На ней остался только корсет, сорочка и панталоны.
– Ты носишь корсет дома? – изумленно спросил Игорь.
Торжественный ритуал прервался. Женя вздрогнула и дернула плечиком.
– Прошу тебя, не говори ничего!
Он поцеловал ее в шею, потом обошел; она ощутила его руки у себя на спине. Игорь аккуратно распустил шнуровку, потом снял корсет совсем. Он привлек жену к себе, и она изумленно вздохнула, ощутив его руки у себя на груди. Он сжал ее груди; Женя услышала его глубокий вздох.
– Боже, зачем тебе эта пыточная конструкция, ты и так безупречна!
Розовея от стыда и блаженства, она откинулась ему на плечо. А потом вдруг вскрикнула, когда муж подхватил ее на руки. Он отнес ее на широкий диван и уложил. Опустился рядом, уткнувшись лицом ей в шею.
– Не пойдем никуда, - пробормотал он. – Ты меня извинишь? Я больше не могу…
“Извинишь? Он извиняется?..”
Теперь он целовал ее – лицо, шею, плечи. В какой-то миг Женя почувствовала, что нужно поднять руки, и сделала это; муж освободил ее от сорочки. Его глаза загорелись при виде нее. Женя зажмурилась от робости, и в этот самый миг ощутила прикосновение его губ к своей груди. Это было восхитительно.