Траурный эндшпиль
Шрифт:
По-настоящему крутые суперы на это не поведутся, скорее всего, а вот середнячки и начинающие — запросто. Это ценнейшая информация в наших реалиях.
У меня сразу же появилось около трёх десятков новых чатов, где «серьёзные люди» хотели пообщаться со мной персонально, а также «чуть менее серьёзные люди» спрашивали, правда ли то, что я говорю.
Вопрос загробной жизни всегда терзал человечество, всю его историю. И конкретный ответ не мог никого обрадовать, просто не мог.
Казалось бы, появление ответа
Главная проблематика религии в том, что получение ответа разрушает абсолютно всё, на чём основана религия. Главная фишка — паства должна верить, а не знать.
Знание — это совершенно другое. Знание всё разрушает, не оставляя никакого простора для веры. Поэтому религия — это извечный антагонист науки.
Поэтому древнегреческие боги хотят жертв, а не поклонения. Какой смысл от поклонения людей, которые знают, а не верят. Нет, так никуда не годится… Нужно что-то более весомое, что-то, что можно пощупать руками.
— Материальные блага для материальных богов… — произнёс я с усмешкой.
На самом деле, жертва — это символ. Материальный символ поклонения, в котором, почему-то, очень заинтересованы древнегреческие боги. Возможно, такими их придумали мы сами.
А вот бог…
Вспоминаются слова Аида, который говорил, что сначала он подумал, что бог зародился при людях, как все они, но он оказался сверхсущностью другого порядка. Он трансцендентен и самодостаточен, ему не нужны ни поклонение, ни жертвы, ни что-то ещё. Он в стороне и он наблюдает. Всегда.
Наверное, в нас чрезмерно много самомнения, раз уж мы смели полагать, что ему есть какое-то дело до наших жертв и нашего поклонения…
«Начали собирать резюме», — отписался Игорь.
Закончив с хайпом, направился в мастерскую. Надо работать, много работать, ведь коли я соберу себе команду абордажников из самых сомнительных типов этого города, надо будет оснастить их какой-нибудь бронёй. А для этого нужно создать избыток комплектов бронирования. Маловероятно, что у меня получится, но надо стараться.
Антон Борисович сейчас нарезает броневую сталь, которая моей сверхспособностью преобразуется на раз-два, чтобы создать из неё запас комплектов. Броня-то получается очень хорошая, подверженная переделке и подгонке под разные размеры, поэтому смысл в этом тоже есть.
— Ну, здравствуй, мессия, — усмехнулся кузнец, когда я вошёл в мастерскую. — А для кузнецов у тебя в Элизии местечко найдётся?
— Здоров, — улыбнулся я ему. — Возможно, что найдётся. Вообще, я постараюсь договориться.
— Ты сейчас серьёзно? — напрягся Пронин.
— Я честно постараюсь выбить всем лучшие места, но не обещаю, что у меня получится, — вздохнул я.
— Ты сейчас серьёзно, — констатировал он, помолчал секунд двадцать, а затем махнул рукой. — Ладно, давай тогда работать.
/16
— Держать их на прицеле, — приказал я. — «Василёк» на старте?
— Всегда, — ответил старлей Талалихин, сегодня находящийся на боевом дежурстве. — Ты собираешься выйти к ним?
— А как иначе? — усмехнулся я.
Выхожу через приоткрытые стальные врата. Впереди полтора десятка живых людей, но по некоторым из них сразу видно, что это суперы.
Выделяется здоровенный детина, ростом не меньше двух метров, кожа которого покрыта тонкими металлическими полосами, как у какого-то супергероя из «Марвел». Не сплошь, как там, а с интервалами где-то по сантиметр-полтора. Между пластинами грубая зарубцованная кожа, что выглядит не очень эстетично. Да что это я? Уродливо выглядит. Но не могу не отметить, что зарезать такого будет непросто, но вот застрелить…
Этот здоровяк вооружён самодельной кувалдой с очень длинной металлической рукоятью. Считай, что это стальное копьё с набалдашником от кувалды, на который надели и примотали арматурой головку кувалды.
Ещё примечательным было существо, одетое в человеческую одежду, но больше ничем, кроме прямохождения, человека не напоминавшее. Головой этот тип походит на какую-то ящерицу, и не только ею, но ещё и скупыми движениями и склонностью крутить обеими глазами независимо друг от друга. На макушке этого ящера загнутые рога чёрного цвета, даже с виду очень острые. Одет в обычную гражданскую одежду, серая рубашка, синие джинсы и серые кроссовки, но на спине рюкзак, а в руках АК-74.
— Вы кто такие? — спросил я. — С чем пожаловали?
— Ты же Псих в маске? — поинтересовался Ящер. — Также известный как Маска, а также как актёр Дмитрий Верещагин?
— Я, — отвечаю я ему. — С кем имею честь?
— Зови меня Ящуром, — ответил рептилоид. — Это — Кувалда, а остальные не особо важны, они — трэш.
Кувалда — это тот здоровенный тип с полосами. А они, как я вижу, не особо долго думали, когда подбирали себе прозвища.
— Трэш — это мусор? — оглядел я остальных членов этой банды. — И им нормально, что ты их так называешь?
— А что они сделают? — Ящур скривил свой большой рот в подобии ухмылки.
— Наверное, ничего, — пожал я плечами. — Чьих будете?
— Маминых и папиных, — ответил Кувалда. — Ты клич дал, что тебе нужны спецы. Мы с Ящуром — те самые, кто тебе нужны.
— Даже не спросите, что надо делать? — усмехнулся я.
— Мы о тебе уже знаем, — сказал на это Кувалда. — Ты крутой делец. Говорят, в родичах с Ядербабкой. Ну и то, что ты сказал — если не сбрехал, то лучше с тобой дружить, чем случайно встретиться в тёмном переулочке.