Требуется секретарша
Шрифт:
В большой гостиной царил разгром. Вся мебель была перевернута, шторы оборваны вместе с карнизами, пол завален битой посудой и аппаратурой. В полумраке все это предстало передо мной как в кошмарном сне. Свет из коридора словно заколебался у меня в глазах, и все вещи стали отбрасывать зловещие тени на ободранные стены и потолок. Стон, набатом звучащий в моих ушах, доносился из дальней комнаты, дверь в которую была приоткрыта. Один Господь знает, как не хотелось мне туда идти, как я боялась и дрожала, уставившись, как загипнотизированная, на эту дверь. Но, пересилив себя, я направилась в ту сторону, освещая дорогу фонариком. Свет включать я тоже боялась. Если бы не вспыхнувшее во мне чувство к этому человеку, я бы давно сбежала. Но я просто обязана была спасти его, помочь, если это еще возможно.
Это был тренажерный зал. У стен стояли всевозможные спортивные снаряды, а в центре, на ковре, — велотренажер. На нем громоздилось то, что осталось от моего несчастного возлюбленного. Все вокруг было забрызгано кровью, но он еще дышал. Тонкий луч фонарика выхватил из темноты его глаза — единственное, что осталось нетронутым на лице. Они смотрели на меня. В них застыла нечеловеческая мука. Он сидел как-то очень прямо, и я даже сразу не поняла, что эти сволочи с ним сотворили. Он был совершенно голый и весь в крови. Подойдя поближе, замирая от страха и отвращения, осветила его и ужаснулась. Руки были привязаны к рулю, а ноги — к педалям. Из плеча торчал какой-то предмет, напоминающий обыкновенный лом. Только одним способом мог он там оказаться. Мне на ум сразу пришла картина из какого-то фильма о графе Дракуле, который сажал своих людей на кол, а потом они медленно умирали. Вот так же, наверное, торчало из них острие и такая же стояла в глазах мука. Мою единственную и незабвенную радость в жизни посадили на лом, воткнув предварительно его в раму тренажера, сняв сиденье. Не знаю, как уж они это сделали, но смотреть на это я не могла и выбежала из комнаты, задыхаясь от тошноты и отчаяния. Бедный Сергей!
Остановившись в коридоре, я прислонилась к стене и медленно осела на пол, закрыв лицо дрожащими ладонями. О, милый, что же они с тобой сделали! Что такого страшного ты натворил, если такую жуткую уготовили тебе смерть эти изверги?! Ведь так близко уже было наше счастье, так осязаемо! Зачем нужны были тебе эти деньги, пропади они пропадом?! Что теперь мне делать с тобой, глупый?..
И он, словно услышав мои молитвы, громко прохрипел:
— Мария… не уходи…
Судорога пробежала по моему телу, все члены ослабли, но, превозмогая себя, я поднялась и, покачиваясь, поплелась к нему. Больше я не решалась светить фонариком, и теперь его глаза мученическим огнем горели в полумраке. Я содрогнулась от жалости.
— Добей… по… жалуйста… — с великим трудом выдавил он.
— Не могу, Сереженька! — зарыдала я, опустившись перед ним на пол. — Прости, но не могу!
Что-то горячее, липкое и безрассудное заливало мое сердце, будто серная кислота разъедала его, причиняя нестерпимую боль. Я зашлась в истерике. Мысли мои спутались, и лишь черное и страшное отчаяние пульсировало в голове, мешая соображать. Мир потемнел передо мной, уступив место вселенскому страданию, разрывающему меня на части. Не могу я его убить!!!
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я вновь сквозь слезы услышала его стон:
— Мария… мне больно… умоляю…
Словно во сне, я поднялась на ноги. Ничего не видя перед собой и ничего не соображая, Й подошла к нему, дотронулась руками до его головы в последний раз и, всхлипнув:
— Прости…. и прощай, Сереженька… любимый, — резко крутанула ее, переломив шейные позвонки…
…Не помню, как я ушла оттуда, как добралась до дома и упала на тахту. Все было в сплошном тумане. Валентина всю ночь просидела рядом со мной, гладя меня по голове и успокаивая тихими, ласковыми словами. Счастливая, она не знала, что произошло, хотя о многом догадывалась по моему виду. Утром она напоила меня крепким чаем с пирожками, и силы вернулись ко мне. Разбитое сердце еле-еле стучало в груди, я тупо и отрешенно смотрела перед собой, так и не произнеся ни слова, когда мы пришли в наш офис и предстали пред светлым ликом босса. Взглянув на меня, он нахмурился и пробурчал:
— Зачем ты ее привела, Валентина?
— Да разве ее удержишь? — проворчала та. — Встала, как робот, и поперла. Чуть под машину не попала, едва удержала, прости, Господи, — она перекрестилась.
— Это она что, так переживает? — Он удивленно вскинул брови. — Со вчерашнего дня? Надо ж было так втрескаться за один раз… — Он помолчал, разглядывая меня. — Хотя, впрочем, ничего удивительного. Ты — не первая, Мария. Садись и послушай кое-что. Валентина, будь добра, принеси нам выпить. Она, кажется, мартини предпочитает, а мне, пожалуйста, мой любимый «Порто» из початой бутылки.
Я бухнулась в кресло, уставившись в одну точку безучастным взглядом. Родион пошуршал листами на столе, взял один, посмотрел, вздохнул и сказал:
— ~ Не знаю, нужно ли тебе это говорить, но если верить поговорке, что клин клином вышибают, то я просто обязан довести до твоего сведения кое-какие факты биографии того, кто разбил твое сердце. Ты, кстати, слышишь меня или в облаках витаешь?
Я мотнула головой, взяла принесенный Валентиной бокал и влила в себя крепкий напиток. В голове немного прояснилось, туман стал рассеиваться, я закурила.
— Так вот, — начал босс, с жалостью глядя на меня, — этот Сергей Жуков, или Жук, как его называют среди своих, — довольно оригинальная личность. До того оригинальная, что даже стоит на заметке в ФСБ. У меня там однокурсник работает, и он многое мне рассказал о нем. Этот Жуков случайно не говорил тебе, что мужчина живет ради денег, а деньги ему нужны, чтобы их тратить на женщин?
Я удивленно кивнула.
— Прекрасно, — проворчал он. — Это его любимая поговорка. Только в жизни у него все получается иначе, с точностью до наоборот: он использует своих женщин, которые липнут к нему как мухи, для добывания денег. Причем не гнушается ничем: обманывает, подставляет, может даже продать или вообще убить, если это сулит большой навар. У него было две жены, ты в курсе?
— Он говорил про одну, — поникла я.
Все они погибли при довольно странных обстоятельствах. Первую нашли за городом с отрезанной головой. Вторую вообще сначала пытали мясорубкой, а потом срезали с нее живой мясо и приготовили из него шашлыки. Судя по времени смерти, она все это терпела, находясь в сознании. Убийц так и не нашли. Жуков ко всему этому был непричастен, потому что находился в момент обоих убийств совсем в другом месте с железным алиби в обнимку. Следствие зашло в тупик. Но органы заинтересовались им не поэтому. Он сказал тебе, что в прошлом занимался велоспортом?
— Да, но потом сломал ногу и завязал, — пролепетала я.
— Ног он, к сожалению, не ломал, как и остальных частей тела. Велогонщик из него был средний, таких можно встретить в каждом парке в выходной день. Но его держали, потому что он поставлял допинг для спортсменов. Спецслужбы пытались проследить каналы, по которым поступал в страну этот препарат, и наткнулись на Жукова. Препарат был не наш, очень сильнодействующий, как наркотик, запрещенный для использования. Жуков имел на этом хорошие деньги. Естественно, вокруг него крутились всякие темные личности, которые поставляли ему это зелье, а он был лишь посредником. Потом его все-таки выгнали из спорта, и он основал этот самый фонд, вернее, основали подельники, а его просто посадили в официальное кресло подставлять свою, прости за выражение, задницу, потому что он к тому времени уже основательно погряз в долгах. В органах есть версия, что он обманывал своих подельников, но доказать ничего не могли, потому что обманутые преступники всегда молчали, как ты понимаешь, и в милицию не обращались. Они как-то там разбирались меж собой, в результате чего погибали жены господина Жукова. Этот несравненный красавец на самом деле страшнее гремучей змеи для женщин. Поэтому, когда ты вчера пришла и сказала, что выходишь из дела, я вздохнул спокойно. Я ведь и сам хотел вывести тебя из игры, когда узнал об этом. Слава Богу, с тобой ничего не успело произойти и ты ушла домой…