Трехречье
Шрифт:
— Добей!!! Бой до смерти!!! — закричал кто-то.
— Добей! — подхватила толпа.
Но это было лишним, здоровяк был уже почти мертв и лежал просто в огромной луже крови, которая успела вытечь из артерии во внутренней стороне бедра. Махнув мечом и стряхнув кровь я молча направился к Тарину.
— Наемник Никитин отстоял свою правоту в судном бою, — прокричал Тарин встав на бочку.
Четверка оставшихся «гопников» стояли в шоковом состоянии, и смотрели на своего друга, мертвого друга.
— Молодец, быстро, —
— В смысле быстро?
— Ну быстро потому что… я трубку набить успел а закурить не успел.
— Мне что-то быстрым бой не показался, — ответил я и сделал несколько глотков.
— Вот, это твое наемник, — кто-то из расходящейся толпы сунул мне в руки деревянную тарелку с кучкой монет, в основном серебряными.
— Идем, — хлопнул меня по плечу Тарин, — я бы поужинал.
— А я бы выпил… да покрепче чего.
— Обязательно!
Я съел здоровенную тарелку вкусно потушенных овощей… мяса что-то не хотелось, и выпил несколько небольших медных стаканчиков какой-то местной самогонки, жутко воняющей сивушными маслами. Но мне было все равно, и я налил себе и Тарину очередную, из глиняного кувшинчика.
— Завтра схожу за стену… на счет найма… и уйдем из этого… этого… — Тарин был уже прилично поддатый, а меня что то не брало.
— Давай еще по одной и я вон тех красавиц сейчас позову, — подмигнул я одной из трех симпатичных девиц, сидящих через столик и всем своим поведением показывали свою стоимость.
— А давай!
Спустя еще полчаса мы под визг и хохот двух спутниц ввалились к себе в комнату.
Утром я еле продрал глаза под уличный шум проснувшегося города. Ощущая приятное тепло и что то мягкое, я повернул голову… Хм… а она на трезвую ничего. Почувствовав что я пошевелился, жрица любви выполнила отрезвившие меня полностью процедуры, потом встала с кровати продемонстрировав свои округлости и мягкости, умылась и начала одеваться.
— Сколько? — спросил я, приподнявшись на локте.
— Это подарок наемник Никитин, — она подошла, наклонилась и провела пальцем по татуировке у меня на плече.
— Какой еще подарок?
— От Вотса, хозяина постоялого двора. Эти… этот, ну которого ты вчера… замучили они тут всех, не один хороший человек по их вине пропал.
— Понятно, откинулся я на подушку.
— Прощай наемник.
— Прощай, — ответил я и повернулся на кровать Тарина, которая была пуста.
— Ушел в город, — подумал я вслух.
Пару раз откуда-то прозвучал звук трубы или рога, потом еще. Я выглянул в окно, день обещал быть солнечным и теплым. Потом опять кто-то протрубил в рог. А потом зашел Тарин, не то что бы на нем не было лица, но он был сильно расстроен.
— Что война началась? — пошутил я.
— От куда ты знаешь? — спросил он.
— О как… правда что ли? И кто с кем?
—
— А нам с тобой это чем грозит? Ну уйдем туда где нет войны.
— Не уйдем, ополчение собирается…
— Великий князь Трехречья и господин Старший Хранитель благословляют светом Большой Луны, всех оружных и ратному делу обученных, вольных и свободных, наемных и в отдыхе на ополчение во славу земли нашей и предков наших… — донеслось с улицы
— Ополчение?
— Угу, — кивнул Тарин, — город на осадном положении теперь, не выпустят никого.
— И какие у нас варианты?
— Всего три… первый это попытаться уйти из города, но не выйдем, теперь патрули и ворота закрыты. Второй это никуда не вступать и сидеть тут пока не закончится война… а она может долго идти. Третий это вступить в ополчение, повоевать на княжеских харчах, да награда каждый месяц деньгами, а то бывает и землями.
— И что делаем?
— Для начала поедим, да купим кое каких запасов, а то ведь как в ополчение запишут все, считай нормальной еды не будет… одна и та же грубая похлебка на вяленом мясе.
— Пойдем тогда.
Плотно позавтракав, мы рассчитались за комнату, уложили и закрепили потяжелевшее снаряжение, затем отправились за стены в старое городище. Праздность и довольные выражения лиц как то исчезли, у горожан. Нам на встречу прошел патруль, его старший кивком поздоровался с Тарином, вероятно знакомые.
— Как давно была последняя война? — спросил я на ходу. Шли мы медленно по широкой улице ведущей к воротам старого городища, словно наслаждаясь последними минутами гражданской жизни.
— С кем, с икербами или родовые раздоры?
— С икербами.
— Я тогда при службе еще был… давно в общим. Меж родами частенько бывают склоки, но что бы отменить обет верности княжеству… это очень редко, и после этого обычно весь род изводят а земли меж другими делят, ну и ли княжеству отходят, оставляя простых людей в многодворцах под княжеской защитой.
— А какой смысл тогда?
— Честь рода Никитин, вот такой смысл.
В воротах стояло около десятка человек стражи. Нас пропустили просто проводив взглядом. Старое городище особо архитектурой не потрясало, наоборот, было понятно, что высшее общество проживающее тут, приложило руки к модернизации старых каменных зданий построенных не один век назад. Вторые и третьи этажи были надстроены на старой каменной кладке первых этажей. На первых этажах некоторых зданий, были «элитные магазины», т. е. лавки в которых продавалось все очень высокого качества и за большие деньги. Был даже свой рынок, перед ним большая площадь, а за площадью было здание Собрания Хранителей, больше похожее на мини замок, со стенами и башенками.