Трехречье
Шрифт:
— Завтра утром придешь, а сейчас иди, и выпей чего покрепче… будет болеть, а выпьешь, то хоть поспишь спокойно.
Зелье что дал выпить мне лекарь, кроме не сильно обезболивающего эффекта, изрядно замутило сознание и я на «автопилоте» пришел в казарму.
— Есть у нас что-нибудь впить покрепче? — спросил я Тарина тяжело опустившись на топчан.
— Есть, — ответил за Тарина Талес и протянул мне флягу покойного Сагала.
— О, то что нужно, — ответил я и приложился несколько раз.
В казарме кроме нас восьмерых никого не было, «все ушли
— Тарин, а далеко эти угольные копи? — тихо спросил я, еще раз приложившись к фляге и передал ее ему.
— Прилично… но если конными, то на пятый день доедем. Это на юге, почти на границе.
— Ты был там?
— Да, еще когда служил при славном князе… отвозил туда разбойников на каторгу.
— Охраны много?
— Под сотню.
— Да… многовато, — задумался я.
— Мы купим твоего Вараса… Грешат там этим, и бывает что продают в рабство каторжан.
— О как. А что, не проверяют те же хранители как их подопечные поживают?
— А как проверишь? — улыбнулся Тарин, — был, был да сгинул, может на копях привалило, может другие каторжане забили за пайку, да углем присыпали… всякое там случается.
— И что, вот так приедем и скажем а продайте-ка нам кузнеца Вараса?
— Нет конечно, деньги есть, купим пару халатов вон в старом городище побогаче, да сойдем за купцов, попросим показать тех кто покрепче и из недавно осужденных и выберем три человека вместе с Варасом.
— Зачем три то?
— По одному не продают… жадные.
— Ясно.
— С жеребцами то что делать будем?
— А что?
— Как что, а кормить, поить, обиходить? Много забот с ними.
— А, вот ты о чем.
— Моего можно продать и на фураж и фургон выменять, — вступил в разговор молчавший до этого Талес.
— Решил значит… ты снами?
— Нет… просто, он мне не пригодится.
Я обратил внимание, что Талес немного замкнулся и что-то там себе думает.
— Эй, княжий сын… а что это ты удумал, — наклонился к нему и тихо спросил Тарин
— Завтра к нам князь Палей пожалует и, я поквитаюсь с ним.
— Ну и дурак… Сомневаюсь что получится, охранители у него ловкие и глазастые, сгинешь бесславно как убивец и разбойник, опозорив при этом память об отце своем.
— Может это единственная возможность за всю мою жизнь… что бы отомстить, — обиженно ответил Талес.
Тарин оглянулся на сидящих в дальнем углу казармы других ополченцев и тихо, но как-то более чем настойчиво начал выговаривать Талесу:
— Вот ты княжьих кровей, а ума у тебя как у стряпухи на постоялом дворе, хоть храбрости и удали не занимать… Убив Палея ты не отомстишь, ты просто обесчестишь себя и свой славный Род, тебя или охранители сразу убьют или потом с позором казнят. Это судьба сына славного князя Васлена?
Талес молчал, сопел и слушал, а Тарин
— Лишить их всего… власти, денег и чести, рассказать людям правду о смерти Васлена и вернуть себе то, что принадлежит по праву Рода княжеского. Вот какой должна быть твоя месть!
Тарин откинулся на стену, и раскурил трубку, которую он плотно набивал, пока делал внушение Талесу.
— Как же мне это сделать?
— Нам Талес, нам… Надо только подождать и сделать все с умом.
У Талеса пару раз чуть вздрогнул подбородок, он отвернулся и уткнувшись в соломенный матрас суть слышно почти простонал:
— Сагал…
— Думаю, что и покойный Сагал поддержал бы Тарина, — похлопал я по плечу Талеса.
Он снова сел развернувшись к нам и сказал:
— Хорошо… Двадцать лет ждал, подожду еще немного.
— Вот это другое дело, это разумно, — сказал я и потряс флягой, на дне еще плескалось, и я протянул ее Талесу, — расскажи нам свою историю.
— … Сагал рассказывал, — поморщился Талес, сглотнув крепкую настойку, — что отец… после того как княжна умерла переживал, что не будет наследника Рода. Потом он полюбил дочь купца солевара, мою мать… Но сами понимаете, как могла отнестись княжеская знать к их отношениям, которые они скрывали несколько лет, а потом когда я родился Васлен объявил всем, что собирается жениться, но никто не знал на ком. Тогда Палей и Талий, два брата, старого богатого рода, которым по решению совета Хранителей могла перейти власть отравили отца вином. Отец был сильным… он умер не сразу, а может и яд был слабым, и он уже умирая, признался Сагалу, что у него уже есть сын, т. е. я и попросил обо мне позаботиться и воспитать. А потом воевода поднял мятеж, не поверив в смерть отца…
— Ну дальше я знаю, — кивнул Тарин.
Алкоголь на пару с «анестезией» возымел просто убийственный эффект, голова совсем отяжелела, я прилег на топчан и меня как выключили.
Глава 30
Ужас… было ощущение, что я вчера намешал водки, пива и еще черт знает чего. Болела голова, и сильно мутило. Открыв глаза понял, что еще не рассвело, у входа в казарму горела лампадка на свет которой я побрел, прихватив котелок. Зачерпнул воды из небольшой бочки у входа и вышел на улицу. Свежо… сразу начало знобить. Деревянное строение «туалет типа сортир» находилось у высокого деревянного забора, метрах в ста от казармы, сделав несколько больших глотков я побрел к нему. После экстренной чистки желудка полегчало, и я пошел обратно…
— Что друг, перебрал? — раздался голос сзади.
— Угу… — ответил я, и не оборачиваясь пошел дальше.
— Подожди, посвечу, а то нос расшибешь, — догнал меня караульный с большим масляным фонарем.
— Да не… — хотел было я отказаться и поблагодарить, но вовремя сообразил, что я хорошо вижу в темноте, а вот это знать не нужно окружающим, — Да, не плохо было бы.
— Ты ведь из ополченцев, ну что с Ровного Камня вернулись?
— Угу…