Трехручный меч
Шрифт:
Колдун прокашлялся, в неловкости нарушил молчание:
— Я даже не знаю… Как поступишь, герой?
Я буркнул:
— Не знаю. Как вообще положено поступать с теми, кто нарушает законы?..
Он ответил осторожно:
— Это зависит от того, как нарушить… Если по мелочи — таких в темницу или на плаху. Если по-крупному — то в короли, спасители человечества.
Я подумал, кивнул. Это знакомо, в каждой стране правительство и депутаты именно из таких, а у нас так и вовсе самые отпетые, самые что ни есть паханы, воры в законе.
— Деньги твои, — сказал я. — А мы пошли, пошли,
Я уже садился на Рогача, когда колдун окликнул:
— Эй, герой!
Мы все четверо обернулись, затем Рогач застеснялся и снова устремил взор в линию горизонта, а волк и особенно ворон с вниманием таращили глаза на колдуна, будто обращается именно к ним, а я так, сбоку припеку.
— Слушаю, — ответил я очень вежливо.
Колдун приблизился тяжелой походкой дрессированного медведя. На лице по-прежнему смущение, лопухнулся с поисками, а всякий профессионал не любит, чтобы клиенты видели такие катастрофические промахи, заговорил густым ворчливым голосом:
— Возможно, тебе понадобится вот такая штучка…
Он вытащил из кармана узелок, дунул, тряпочка развязалась сама по себе, вот бы мне такие шнурки, на ладони тускло заблистал камешек, похожий на антрацит.
Я посмотрел туповато, мне можно, в этом преимущество варвара, спросил честно, что постеснялся бы сделать с двумя «высшими»:
— А что это?
— Артефакт, — проговорил он, с трудом вспоминая неместное слово. — Так он называется. Говорят, где-то за него даже шли войны. А потом один из магов спрятал его здесь. А потом из рук в руки… так вот и оказался у меня. Это очень ценная вещь… говорят.
Сердце мое забилось чаще, ведь это одно из сокровищ, которое все галактические и метагалактические цивилизации ищут на Земле, теперь вот так просто попадает мне в руки? Ничего не понимаю, что за нелепость, все поменялось, все встало с ног на голову.
— А он правда, — спросил я с надеждой, — дает возможность видеть будущее?
— Абсолютно, — заверил он. — Все, что захочешь! И о ком захочешь! Любой клочок пространства.
Артефакт на ощупь теплый, настоящий уголек, легкий, я взвесил его на ладони, спросил:
— А как это делает?
— Да просто скажи, — объяснил колдун.
Я сказал громко:
— Хочу увидеть, где прячет свою жизнь Черный Властелин Тьмы!
Ничего не происходило, колдун покачал головой.
— Ты не понял, — сказал он сочувствующе. — Артефакт показывает все-все. Но только не ближе чем за миллион лет. Дальше — сколько угодно, но не ближе. Такова его особенность. Но в остальном — абсолютно точно, сразу, моментально!
Я стоял, чувствуя себя дуб дубом. Конечно, для буртазов или как их там, которым по десять миллионов лет, это не так уж и далеко, для них такой артефакт, даже Артефакт весьма ценная штука. А для меня, вообще для землян? Смотреть на то место во Вселенной, через которое миллион лет назад пронеслась как пуля Земля? Или заглядывать в такое будущее, что просто в голове такие цифры не укладываются?
— Выходит, — спросил я горько, — не удастся узнать завтрашние выигрыши на скачках? Номера победивших лотереек?
— Артефакт пустяками не занимается, — сказал колдун значительно. — От миллиона и выше! Можете посмотреть,
Я буркнул саркастически:
— Вот именно, несколько. Совсем несколько.
Он кивнул благожелательно:
— Это в вас говорит извечная мудрость. Глубинная, что сосредотачивается не в головном мозге, что совсем недавно нарос на верхнем конце спинного мозга, а в самом спинном — древнем, хранящем великие тайны и великие знания… Я тоже только здесь, в уединении, узнал еще одну великую мудрость… Даже — Великую Мудрость! Она гласит, что дорога к цели важнее самой цели. Что важно не достижение цели, а стремление к ней…
Я сказал уныло:
— Да, знаю-знаю. Главное — не побеждать, а участвовать. Догнал — не догнал, зато хоть погрелся… Только я не настолько мудр.
Он сказал уважительно:
— Героям не мудрость важна.
— Да, конечно… А что?
— Идущесть, — сказал он. — Только идущий осилит дорогу. А у нас все… сидящие. Мудрые, но сидящие.
Я сунул артефакт в карман, поблагодарил, Рогач с удовольствием пошел быстрым наметом, стелясь над землей, как низколетящая птица. Волк и ворон помалкивали, деликатные, ворон на всякий случай слетел с плеча, чтобы я в благородной задумчивости не свернул ему шею за внезапный карк над ухом, а я смотрел бараньим взглядом поверх ушей Рогача, но ничего не видел. Череп от напряженных раздумий трещал.
Я слыхивал о неуязвимых героях, даже о бессмертных и неуязвимых. Так говорили, но потом выяснялось, что всякий раз у них оставалось нечто уязвимое.
Волк насторожил уши, бежит рядом с Рогачом.
— Чем-то могу помочь, мой лорд?
— Не мельтеши перед глазами, — буркнул я. — И сбоку тоже. У меня вот такая безумная мысль пришла…
Волк прокричал на бегу:
— Гениально, мой лорд!
Я подумал, переспросил с подозрением:
— Ты в самом деле так думаешь?
— Конечно, — ответил волк преданно. — Говорить о правах человека можно до бесконечности! Меня ворон этими правами совсем задолбал, будто не ворон, а долбатель какой-то, чтобы не сказать короче…
Он посмотрел в небо, темная точка на уровне парения орла сизокрылого, вздохнул, но не стал топтать оппонента в его отсутствие.
— Да, конечно, — согласился я. — Это о правах… А вот про уязвимость Властелина Тьмы, гм… К примеру, если он в самом деле уязвимым бывает только раз в сутки, да еще и сам не знает, когда именно… Это для того, чтобы его нельзя было схватить и под пытками узнать тайну.
— А как же сам себя?
— А сам, к примеру, может сидеть и тыкать ножом в горло. Когда-то да порежется!
Волк подумал, сказал с оживлением:
— Задачу можно еще усложнить!.. Это уязвимое место двигается по телу! Иногда голова, иногда бок, иногда — пятка. Как вам такое?
— Не нравится, — ответил я твердо. — Правда, в этом мире начинают происходить какие-то странности. Не всегда случается то, что нравится, к тому же все время какие-то подвохи. И все еще нет подсказок от самого Властелина Тьмы, как его победить на самом деле. Странно это. И даже как-то вообще непонятно. Неправильно даже.