Трехручный меч
Шрифт:
Волк зарычал, но чувство долга победило, исчез, порыскал, а когда вернулся, сообщил, что совсем рядом, в низине, есть ручей. Раскидистого дуба нет, вообще кустов даже не обещает, но там хорошая трава для Рогача, а нам до рассвета всего-то поспать пару часов, летом ночи короткие.
Рано утром, озябшие и продрогшие, мы таращили глаза, звезды уже погасли, небо белесо-серое, на востоке алая заря. Рогач смачно хрумает траву, возле родника в самом деле сочная, молодая, мясистая.
* * *
Мы отыскали протоптанную дорогу, волк принюхался, буркнул:
— Заплевано
— Тогда это дорога в рай, — сказал я. — Значит, нам в другую сторону.
Волк посмотрел в недоумении, морда стала забавной, а любознательный ворон каркнул:
— Почему дорога в рай? Откуда видно?
— По разбросу плевков, — объяснил я. — Плевали, не глядя, через левое плечо. Да еще и в кармане фигу, чтобы не сглазить. Пошли, пошли, не отставайте!
Вынырнувший со следующего пригорка городок показался крупным, процветающим, расположенным, как водится, на изгибе реки, с трех сторон защищен самой рекой, есть большой причал, сейчас пустой… но чем ближе мы приближались, тем запущеннее выглядел город. Чувство тревоги и опасности щекотало нервы, я хватался за оружие, ерзал в седле, приподнимался в стременах и осматривался, однако конь идет спокойно, волк бежит впереди и тоже не дыбит шерсть, но чувство страха и безнадежности заползало под шкуру все глубже.
Приблизились первые дома, пустые, с выбитыми рамами и дырами вместо дверей. Я пустил коня строго посреди улицы, если кто выскочит из такого дома, успею схватиться за меч, и так пальцы дрожат, готовые метнуться к рукояти при каждом чихе. Дома одинаково зияют пустыми окнами, будь это лачуги бедняков, дома людей среднего достатка или даже добротные каменные дома в два-три этажа. Последние пострадали даже больше, а так как нет следов пожаров или домов, разбитых камнями из катапульт, то понятно, что грабили местные, как вон в Ираке после падения режима Хусейна. Если заглянуть вовнутрь, то наверняка даже сантехнику и унитазы поснимали, дубовый паркет повыковыривали, изразцовую плитку ободрали…
Проехали половину города, и тут я увидел, куда все это награбленное перетекло: один район все еще живет, над домами дымки, слышится стук молотков из оружейных мастерских, ну да это понятно, для оружейников золотое время, да и кузницы наверняка работают круглые сутки, ведь остались только те, кто собрался драться, а им нужно хорошее оружие. И много.
Я вскинул руку, заранее напряг мышцы, пусть видят, с кем имеют дело, сказал звучным голосом героя:
— Приветствую!..
Трое у кузницы, что явно ждут починки оружия, смотрели с хмурым интересом. Один отозвался вяло:
— И тебе исполать. Спутники у тебя… интересные.
Волк показал клыки, ворон сердито каркнул, обоим не понравилось, что они всего лишь интересные. Я спросил:
— Здесь есть где перевести дух, подкормиться?
— По этой улице и до конца. Там, ближе к воротам на север, небольшой постоялый двор.
— Спасибо.
— Не за что, — ответил он с той же пренебрежительной ленцой. — Там сейчас тоже пусто.
— А я не люблю шумных сборищ, — заявил я.
Когда мы приблизились к указанному месту, из распахнутых
Он взглянул на меня с ревнивым прищуром, все еще не понял, но он на лошади, а я на коне, уже это говорит о том, кто из нас герой, но этот дурак такой бросающейся в глаза разницы никак не понимает, остановился и тупо смотрит на меня, продолжая загораживать дорогу.
Конечно, ворота широки, можно протиснуться, даже не задев его стремени, но все равно это оскорбительно, это нарушение, я вздохнул, это же меня уважать перестанут, надо вести себя соответственно. Здесь вежливость понимают как проявление слабости, ну прямо как в России.
— Давай, Рогач, — сказал я. — Можно.
Мой боевой конь всхрапнул, я думал, что наклонит голову и воспользуется рогом, однако Рогач ударил грудью, лошадь вместе со всадником влетела обратно на середину двора. Волк весело взвыл, ворон закаркал, делая непристойные жесты, мы остановились у коновязи. Я бросил повод в руки мальчишки, волк спросил у ворона:
— Ты со мной?
— Конечно, ты же пропадешь без меня.
— Мой лорд, — обратился волк ко мне, — мы с пернатым предпочитаем обедать на свежем воздухе.
Я слез на землю, ноги затекли, кивнул:
— Я распоряжусь, чтобы вам поставили столик под деревом.
Несмотря на бодрый голос, я все же чувствовал нервозность, хотя и старался убедить себя, что это все фигня насчет пятницы и тринадцатого числа, но тут еще эта чертова табличка, гласящая, что это «улица Вязов», совсем не по себе, я предпочел бы оказаться на Заречной, там вечная весна и черемухнутые девки.
Хозяин вышел навстречу, скривился.
— Что-то не так? — спросил я.
Он буркнул:
— Здесь был город магов.
— Понятно, — сказал я. — Воинов здесь не было?
— Бывали, но… здесь не любят этих… ну, с мускулами!
Я молча усмехнулся. Пусть говорят. Сколько бы ни вещали, что не любят, не терпят, презирают, но сами полжизни бы отдали, чтобы вот так… но не дал Бог свинье крыльев, чтобы небо не перекопала поганым рылом, и потому сколько бы ни бурчали за спиной, но это мелкая зависть неудачников, все равно женщины будут грезить о нас, и только о нас…
Слуга отвел меня в свободную комнату, я угрюмо и с подозрением рассматривал богато убранные комнаты, чересчур богато, если на мой вкус. Вещей не должно быть много, а здесь даже простые светильники и то сделаны вручную с таким мастерством, что возле каждого надо останавливаться и рассматривать дивную работу.
Второй слуга принес и расставил по столу мясо, сыр, хлеб и несколько луковиц, а также кувшин вина и большую медную кружку.
— То же самое, — велел я, — отнеси во двор. Мои спутники предпочитают обедать на свежем воздухе.