Трехручный меч
Шрифт:
— Чем больше шкаф, — прошептал я, — тем громче падает.
Снизу больно ударило в копчик. Почти сразу же я ощутил толчок, дракон малость пробежал и лег на пузо. Даже глаза закрыл, старая потрепанная рабочая скотина, равнодушная к человеческим разборкам, крылья опустил к земле, а там они поползли на спину, шурша мелкими камнями. Я поспешно перебрался на загривок, чтобы не прищемило, вовек не вырвешься, если дракон не захочет снова взлететь. Оглянулся, далеко виднеется полоска примятой травы, где все еще катится тело лесничего…
Я уже отворачивался, когда движение привлекло
— Стой, сволочь! — заорал я.
Из-за горизонта начинает подниматься массивная крепость, при одном взгляде я похолодел от ужаса, все разом поняв. Это цитадель Черного Властелина, дракон не дотянул совсем немного. Поняв, что проигрывает, Богарт дал команду снижаться, а я сбросил слишком поздно. Ему до стены леса шагов двадцать, а мне отсюда больше сотни, если не двух.
— Ну что за… — сказал я в бессилии. — Что за хрень.. Не так все должно быть, не так…
Я торопливо слез, побежал было к деревьям, азарт догнать и добить, однако хоть Богарт и еле ковыляет, но уж слишком близко он к замку, я могу ухватить его за шиворот в момент, когда нас увидят. А зачем гнаться, Богарт и так сделал то, чего я добивался: указал путь к замку моего врага. Даже привел чуть ли не к воротам.
Укрывшись за камнями, я пытался рассмотреть замок, но слишком уж далеко. Лук потерян, колчан со стрелами — тоже. Одна надежда, что Рогач все-таки прибежит и сюда, меч остался притороченным к седлу. А ворон наверняка проследил наш путь на драконе, только волк отстанет, это понятно…
Глава 8
Я задремал, дважды просыпался от ночного холода, а утром вздрогнул от мощного карка над самым ухом:
— Кто рано встает, тому Бог дает!
— Кто рано встает, тот всех достает, — пробормотал я сонно, — кто рано встает… тому ночью… нечего было делать… Почему так холодно?
— Потому что утро, — радостно каркнул ворон, — свежее, морозное! Ну, почти морозное. Мой лорд, поздняя птичка глазки продирает…
— …а ранней уже клювик начистили, — отрубил я, вздрагивая от сырости. — Кто рано встает, тот рано помрет, а я хочу в долгожители, как Конан. И чтоб свое королевство с правом первой брачной ночи.
— Кто рано просыпается, тому бакс улыбается, — возразил ворон наставительно.
Я насторожился, сон как рукой сняло:
— А это откуда знаешь?
— От вас, мой лорд!
— Я такое говорил?
— В прошлый раз, — напомнил ворон. — Когда мы сбивали рога Самому Главному.
— Ах да, — сказал я, — что-то помню… но смутно. Сколько их было? И все одинаковые, как доски в заборе. Ладно, если пипл хавает, прибережем жемчуг для знатоков… Рогач еще не добрался?
— Уже внизу. Пасется у подножья.
— А волк?
— Тоже прибежал. Всю ночь мчался, теперь отсыпается. Я сказал с нежностью:
— Мои верные друзья, что бы я делал без вас? Да и поговорить не с кем. А монологи — некрасиво. Как будто старая бабка, что заговаривается. Тихо! Кто там гремит железом?
Ворон попятился, а затем, используя выступ скалы, как щит, спорхнул вниз, расправил крылья и бесшумно убрался
— Вот он!
— Стреляй, Пурнель, стреляй!..
Я прыгнул в сторону, останавливаться и ловить стрелы некогда, две стрелы прошли мимо, что значит, и помимо Пурнеля, есть стрелки, камни загремели, потревоженные, покатились, обгоняя меня. Рогач услышал, вскинул голову, попятился.
— Это я, — заорал я, — ворон, сколько их там?
С высоты раздался далекий крик:
— Много! Связываться не стоит…
Я набежал на Рогача, с ходу запрыгивать не рискнул, обнял за голову и торопливо поцеловал, он брезгливо фыркнул в ответ на мою горячую благодарность, волк проснулся и потягивался, глаза красные от усталости. Я взобрался в седло, сказал твердо:
— Отступаем!
Волк удивился:
— Без драки?
— А мы как Барклаи де Толли, — объяснил я. — Заманим в русскую зиму.
По склону уже сбегали люди в доспехах, с мечами, топорами, копьями, а лучники сразу же начали осыпать нас стрелами.
* * *
Этот день начинался настолько хреново, что я даже боялся думать, чем закончится. Они не отставали, преследовали, стреляли, сбрасывали камни, метали дротики, ножи и даже топоры, наконец я, совершенно измученный, заорал из укрытия:
— Вы что там, офонарели?
С той стороны донеслось:
— А чем вы, сэр, недовольны?
— Так же и убить можно! — прокричал я с яростью. — Идиоты!
Из-за камней раздался дружный издевательский хохот. Потом голос, в котором еще не отгремело веселье:
— А вы чего, благородный лорд, ждали?
Я искренне, в самом деле искренне, изумился:
— Как чего? Вам же дан приказ взять меня живым! Непременно живым!
Голос поинтересовался издевательски:
— И почему же такой странный приказ?
— Как почему? — переспросил я. — Ты там дурак совсем?.. Чтобы привезти меня в цепях… тяжелых цепях, что будут звякать и волочиться по каменному полу. Я войду со скованными руками в зал к вашему Властелину Тьмы, а он разразится сатанинским хохотом, от которого у всех у вас похолодеет кровь, но только я не дрогну и буду смотреть ему в лицо смело и бесстрашно! А потом он велит бросить меня в темницу…
На той стороне воцарилось долгое молчание, я затаил дыхание, но тут же раздался сатанинский хохот из десятка глоток. Я похолодел, отчаяние заставило сердце стучать мелко и дробно, как у полевой мыши. Что-то пошло неправильно, где-то сбой, ну не может же этот Черный Властелин вести себя так… неожиданно, это же кем мне надо тогда быть, чтобы вывернуться, а я, честно говоря, всю жизнь как-то вполсилы, это если говорить вежливо, а на самом деле… нет, лучше промолчать, иногда и в зеркало смотреть не хочется, я ведь придерживался старой истины, что настоящие мужчины на дороге не валяются, а сидят дома перед жвачником, силы копят для подвигов, но вот теперь я на дороге…