Тренировочные часы
Шрифт:
— Э-э, я не уверена. Я в субаренде.
— Есть подписанный контракт?
— Пока нет, но будет завтра, — вру я, делая мысленную пометку разузнать обо всем этом, чтобы у отца не случился инфаркт.
Губы отца остается сжатыми в прямую линию.
На самом деле он выглядит грустным.
— Папа, что случилось?
— Ничего не случилось, — он говорит неправду, что у него никогда не получалось, и я тоже хмурюсь. Если папа уже не рад, что я переезжаю, что же будет, когда я скажу ему, что живу с парнем?
Этого
По крайней мере, не сегодня.
Он скоро узнает. И. Он. Будет. В. Бешенстве.
— Я так взволнована, пап. Жилье идеальное. — Знаю, что это отвратительно, но закладываю основу для небольшого чувства вины, не в силах вынести его молчания. Хочу съехать, но хочу сделать это с чистой совестью. — Ты же знаешь, как я старалась... я думала, ты будешь рад за меня.
— Так и есть.
Обнимаю его и крепко сжимаю.
— О-о, ты такой ворчливый, потому что будешь скучать по мне? Не так ли?
Папа бормочет себе под нос:
— Что за дурацкий вопрос? Конечно, я буду скучать по тебе.
Громко смеюсь, прежде чем отпустить его, и откидываюсь на диванные подушки, взъерошив ему волосы.
Папа ворчит.
— Расскажи мне о своей соседке. Какая она?
«Вот дерьмо».
— Э-э-э, ну... — Давайте посмотрим, как я могу выразиться, не вдаваясь в подробности? — Играет в футбол. Хорошо разбирается в науке. В доме есть все, что необходимо, так что мне просто нужно найти кровать!
Папа обдумывает эту информацию.
— Можешь забрать ту, что в твоей комнате, или можем достать тебе поменьше, если эта слишком большая.
Он говорит это авторитетно, довольный, что решил мою проблему.
— Поменьше, наверное, лучше. Спасибо, папа.
— Как зовут эту девушку?
Я с головой погружаюсь в ложь.
— Элли... Элли.
— Элли? — Он щурится на телевизор. — Как ее фамилия?
— Сент-Чарльз.
— Элли Сент-Чарльз. — Он сужает глаза еще больше. — Почему это имя кажется мне знакомым?
Дерьмо. Что, если отец знает Эллиота, ведь его соседи по комнате были борцами? Мое жилищное решение рухнет, прежде чем даже начнется.
— Не знаю. Ты знаешь многих Элли?
Он не отвечает.
— Когда ты планируешь переехать? В следующем месяце? В начале следующего года?
— Не совсем. Мы — Элли и я — поговорили и решили, что лучше переехать в эти выходные, если это возможно.
Эта новость его не радует.
— В эти выходные меня здесь не будет. У нас встреча в Индиане.
Отлично.
— О, не волнуйся, мы с Элли обо всем позаботимся. Ничего сложного.
— Но я должен быть здесь, чтобы помочь, как ты думаешь?
Я похлопываю его по руке.
— Пап, перестань волноваться, все будет хорошо — это всего лишь матрас. Неужели это так трудно?
— Беспокоиться — моя работа.
—
Недовольный, он вздыхает.
— Ладно. Если ты уверена, что сможешь решить все без меня.
— Это всего несколько коробок, и я могу заказать матрас из магазина. — Успокаивающе кладу руку ему на плечо. — Я уже не ребенок, пап. Все будет хорошо.
— Ладно, Ана-банана. Я тебе доверяю.
ГЛАВА 12
Эллиот
— Не знаю, как и благодарить тебя за то, что позволил мне переехать к тебе, Элли.
— Перестань меня так называть. Это странно.
— Извини, я просто чертовски взволнована! Если бы моя кровать была собрана, я бы прыгала на ней, как маленький ребенок.
— Не думаю, что пружины на матрасе достаточно пружинят для этого.
Анабелль закатывает глаза и проскальзывает мимо меня в свою новую комнату. Она не лгала, когда говорила, что у нее мало вещей. Полдюжины коробок и недорогая кровать, которую доставили в начале дня. Я стою в дверях с коробкой на плече и жду указаний.
— Перестань воспринимать буквально, Эллиот. Это была метафора моего уровня возбуждения.
— О. Сожалею.
— Не мог бы ты подойти и помочь мне с каркасом кровати? Здесь неудобно маневрировать. Если бы ты подержал этот конец, пока я вкручиваю эти болты, то было бы здорово.
Девушка устроилась на полу, схватила коричневый элемент и положила его на колени, как босс, готовая надрать задницу этому проекту.
— Знаю, что звучу, как заезженная пластинка, но, боже мой, так взволнована. Думаешь, это потому, что ты парень, а я привыкла жить только с девушками? — Анабелль снова разражается потоком слов, удерживая две металлические части вместе, устанавливая их на место.
— Возможно.
Честно говоря, теперь, когда Анабелль Доннелли сидит, скрестив ноги, посреди своей новой комнаты — моей старой кладовки, — я немного нервничаю.
Хорошо, очень нервничаю.
Есть вещи, которые я явно не продумал, прежде чем пригласить ее перевезти свое дерьмо в мой дом, например:
Что, если я зайду к ней, пока она голая принимает душ, и она подумает, что я извращенец?
Что, если случайно оставлю дверь открытой, пока буду мочиться, и она увидит мое барахло?
Что, если она решит ходить по дому без штанов, и я увижу ее ягодицы? А если мне понравится?
«Почему я продолжаю беспокоиться обо всех этих несуществующих, обнаженных частях тела?»