Трепет света
Шрифт:
Айслинг, пережив все это, стал еще сильнее, ну или так полагали некоторые из женщин. Поскольку никто из нас не отваживался взглянуть ему в лицо, я не была уверена, знал ли кто-то наверняка, что Айслинг что-то выиграл, пожертвовав собой, или это лишь предположение, основанное на том, что для других мужчин, которых забрала Фэйри и вернула к нам в ту же ночь, этот факт имел место быть.
— Я уже видела Айслинга без рубашки, и это никак не повлияло на меня.
Обе женщины переглянулись друг с другом, а затем Догмаэла призналась:
— Я
— Хафвин рассказала нам, что случилось, когда он показал свое лицо Мелангелле.
Я опустила взгляд на сухую траву.
— Я была там и все помню.
— Мелангелла вырвала себе глаза, чтобы больше не смотреть на него, — напомнила Догмаэла.
— Я была там, — прошипела я ей.
Она припала на одно колено, склонив голову.
— Прошу простить меня, принцесса Мередит, я не хотела оскорбить вас.
— Встань, Догмаэла, не хочу, чтобы вы так унижались.
— Принц Кел как раз этого, и даже больше, от нас и ожидал, поэтому простите нас, если мы до сих пор возвращаемся к старым привычкам, — сказала Сараид.
— Я прощаю вас, но, Догмаэла, пожалуйста, встань.
— Я разозлила вас, — проговорила она со склоненной головой.
— Я сожалею о том, что случилось с Мелангеллой. В тот момент я не понимала, о чем просила, сказав Айслингу применить к ней свою силу, лидер должен знать, что за оружие в его руках, прежде чем использовать его.
Сараид с Догмаэлой посмотрели на меня, последняя так и не встала с колен. Они обменялись очередным взглядом, и Сараид заговорила:
— Мелангелла собиралась убить Галена в ту ночь. Вы имели право сделать все необходимое, чтобы выяснить о плане расправы с вами и вашими консортами.
— Вы не сделали ничего плохого, — добавила Догмаэла. — Я просто не желаю случайно разделить судьбу Мелангеллы.
— Не хотела бы я обращать красоту Айслинга против кого-то еще раз.
— Почему нет? — спросила Догмаэла.
— Потому что в Мелангелле он пробудил вовсе не похоть, это была любовь, как будто ее заставили по-настоящему полюбить его, даже несмотря на взаимную ненависть, — я обхватила себя руками крепче в поисках поддержки.
— Вы чувствуете вину, — проговорила Сараид, и голос ее был полон благоговения.
— Это чудовищный поступок, отчего же мне не ощущать вину?
Они снова переглянулись.
— Прекратите, — велела я.
— Что прекратить? — хором поинтересовались они.
— Переглядываться, просто говорите. Я не похожа на свою тетю или на покойного двоюродного брата, даже на нарциссичную мать и самовлюбленного двоюродного деда не похожа, или на деда Уара Свирепого, просто скажите мне, пожалуйста, и во имя любви Богини, Догмаэла, встань уже на ноги.
Она поднялась, собираясь снова взглянуть на Сараид, а затем просто посмотрела на меня.
— Сожаление не то чувство, что мы привыкли видеть от членов королевской семьи.
— Нет, обычно они упиваются своей жестокостью, — согласилась я.
— Мы не это хотели сказать вам, — проговорила Сараид.
— Это сказала я, о своей собственной семье, но я не такая, как они. Я понимаю, несколько месяцев, проведенные здесь, не вычеркнут из жизни десятилетия унижений, но клянусь вам, я не получаю удовольствия, причиняя боль другим людям или унижая их.
— Мы верим, что так и есть, — сказала Сараид.
Я улыбнулась, но улыбка моя была далека от счастливой.
— Вы верите, что так и есть сейчас, но задумываетесь, когда же я сойду с ума, как мои родственники, и изменю свое мнение, не так ли?
— Время научило нас осторожности, принцесса, только и всего, — сказала Сараид.
Догмаэла подбоченилась и высказалась:
— Я вернулась к своим старым вредным привычкам, и прошу за это простить меня, принцесса Мередит. Вы заслуживаете лучшего отношения, ведь показали себя справедливой, разумной и… Простите.
Я улыбнулась ей.
— Все в порядке, мы все учимся по ходу дел.
— Это правда, — согласилась она.
— Я все равно не хочу смотреть на обнаженную кожу Айслинга, — проговорила Сараид.
— Как и я, — сказала Догмаэла.
— Тогда встаньте там, где не будете его видеть, но я поговорю с Дойлом и в конце концов с Айслингом. Если вы не хотите охранять меня в это время, тогда найдите тех телохранителей, которые вас заменят.
Они снова переглянулись, а затем Догмаэла со смущением сказала:
— Простите, принцесса, это очень старая привычка. Единственными, к кому мы могли обратиться за помощью, когда королева отдала нас своему сыну, были другие Журавли.
Я нашла интересным подбор ее слов: отдала, как будто какое-то имущество или щенка. Людей никому не отдают. Так просто не должно быть.
Я привстала на цыпочки, чтобы обнять ее. Она застыла и сперва не обняла меня в ответ, а затем неловко похлопала по спине.
— Мне очень, очень жаль.
Вот тогда она обняла меня и прошептала:
— Спасибо, что спасли нас.
Когда я отстранилась, в глазах снова стояли слезы. Мне не по душе эта новая чувствительная я, хочется надеяться, что гормоны успокоятся, и я смогу лучше контролировать себя, но выражение лица Догмаэлы заслуживало пары счастливых слезинок.
К нам с улыбкой подошел Гален. Он был без рубашки, демонстрируя плоский живот и крепкие мышцы. Он не качался с таким усердием, как Рис, и не налегал чрезмерно на питание, так что его тело казалось не таким рельефным, но одетый лишь в шорты, он никак не мог скрыть мускулы под своей гладкой, бледно-зеленой кожей. Может, из-за избытка травы, деревьев и растений вокруг, но его локоны казались очень зелеными, а тоненькая косичка по-прежнему была единственным напоминанием о том, что когда-то его волосы были длиной до колен.