Трепет. Годы спустя
Шрифт:
В молле, куда нас привез Рустам, мы решаем пробежаться по магазинам, перекусить в кафе и покататься на катке. Точнее, катается Амилия, а мы с Рустамом стоим у бортиков и наблюдаем за девочкой.
– Она бесспорно талантлива. Почему Эдие не хочет, чтобы она этим профессионально занималась?
– спрашиваю, глядя, как уверенно и легко Амилия рассекает ледовую арену.
– Как будто она способна на нее повлиять. Если Ами не захочет сама, никто ее не заставит.
Я вздыхаю, потому что меня печалит тот факт, что девочка тратит свое время на бессмысленные споры и показные истерики, вместо того, чтобы заниматься чем-то действительно стоящим.
–
– спрашивет муж, бросив на меня многозначительный взгляд.
Конечно, нет. Вдруг я жду ребенка? Если упаду, то это может навредить, а я этого не хочу, поэтому качаю головой.
– Не сегодня.
– Ты в последнее время какая-то странная. Все время кажется, что ты что-то от меня скрываешь.
Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку.
– Тебе просто кажется, любимый.
– Ну, смотри. Ты же помнишь, как хорошо мне раньше удавалось читать твои мысли?
Я шутливо бью его ладонью по плечу и, поднявшись на цыпочки, чмокую в щеку.
– Это было раньше. А сейчас я научилась сопротивляться твоим ментальным способностям.
– Да ладно. Это просто я позволяю тебе так думать, - смеется муж и обхватывает рукой мою талию.
– Ты невыносимый!
– Я бы сказал - безумный. Все, как ты любишь, малыш.
Пока мы обнимаемся и шутим, от нашего внимания уходит тот факт, что Амилия перестала кататься. Мы ее замечаем, когда девочка уже стоит у противоположного бортика и смотрит на нас исподлобья.
– Кажется, ей не нравится, что ты меня обнимаешь, - шепчу Рустаму на ухо.
– Видишь? Еще одно подтверждение тому, что это ревность.
– Да, видимо, ты права. Ладно. Давайте посидим в кафе и обсудим этот момент вместе.
– Думаю, вам сначала лучше обсудить это вдвоем. Ей будет приятно, что ты хочешь провести время только с ней. Покажи, что я тебе не нужна, чтобы быть с дочерью, а то она уже невесть что себе напридумывала.
– А ты куда?
– А я пока прошвырнусь по магазинам. Минут сорок вам хватит, чтобы наладить контакт?
– Очень на это надеюсь, - Рустам сдавливает пальцами переносицу, затем наклоняется и целует меня в макушку.
– Ладно, беги. Я позвоню, если что.
Прежде чем уйти, машу Ами рукой, на что не получаю ответа, и поспешно покидаю каток. На выходе не удерживаюсь и смотрю на мужа. Он обходит каток по кругу, чтобы подойти к дочери, а та будто специально начинает ехать в другую сторону.
Боже... удачи тебе, любимый...
На самом деле я действительно считаю, что им нужно чаще бывать вдвоем. Отец и дочь. Сначала эти отношения должны закрепиться. Пока этого не произойдет, Амилия не будет воспринимать меня правильно. Так что я не переживаю о том, что оставила их. Мне все равно хотелось пройтись по магазинам одежды. Детской одежды. Может, глупо, ведь я еще не убедилась в беременности, но уже так хочется потрогать маленькие комбинезончики, крохотные носочки и шапочки.
Сама не замечаю, как быстро пролетает время. Я просматриваю вещь за вещью, глажу рукой и представляю, как буду вот так поглаживать животик и спинку нашего с Рустамом малыша, щекотать ножки, пересчитывать пальчики. Наверное выгляжу как сумасшедшая, стоя у витрин с пинетками и улыбаясь.
– Вы что же с Рустэмом ребенка решили завести?
– голос Амилии неожиданно раздается за спиной, а следом громкой мелодией оживает мой телефон в сумке.
*************
Звонит Рустам. Я даже не удивлена. Наверняка Амилия от него сбежала
– Секундочку, Ами, - говорю девочке, пока проигнорировав ее вопрос про ребенка. Вместо этого снимаю вызов мужа.
– Да... Она со мной... Сейчас мы поднимемся.
Тяжело вздыхаю, положив пинетки обратно на полку, и поворачиваюсь к девочке, которая нетерпеливо вглядывается мне в лицо.
– Ты зачем от отца ушла?
– Я не уходила от Рустэма, - она передергивает плечами и кривит губы.
– Я в туалете была. А затем увидела тебя. Здесь. И ты не ответила на мой вопрос? Вы планируете ребенка? Или... ты уже беременна?
– взгляд ее опускается мне на живот, отчего внутри становится неуютно. Как-то не хочется посвящать Амилию в подозрения насчет собственной беременности. Она и так ревнует и нервничает, еще и этой новости ей сейчас не хватает.
– Рано или поздно мы с твоим отцом должны будем задуматься о ребенке, Ами, - говорю осторожно, указывая рукой на выход из отдела детских вещей.
Впрочем, моя осторожность никакого эффекта на девочку не производит, потому что она все равно хмурится и раздраженно ворчит:
– Прекрасно. Мало мне тебя, так у него еще и ребенок родится! От тебя! Он, наверное, в зубах его таскать будет! ТЫ же его родишь!
В ее голосе столько неприязни и горечи, что мне становится окончательно не по себе. Ну, хорошо, она ревнует, но откуда столько злобы? Я же ей ничего не делала плохого! Я не настраиваю Рустама против. Не ненавижу ее маму, к ней стараюсь относиться хорошо, так почему она так недоброжелательна, что у нее аж зубы скрипят?!
– Боже, Ами, когда у нас родится совместный ребенок, это никак не отразится на ваших с Рустамом отношениях. На них больше отражается твое поведение. Как и на нашем с тобой общении. Почему я тебе так не нравлюсь?
Мы выходим из магазина одежды и движемся в сторону эскалатора. Кафе, где нас ждет Рустам, находится на третьем этаже.
– Это не ты мне не нравишься. Это я Рустэму не нравлюсь. Из-за тебя, конечно. Он все время нас сравнивает. Думаешь, я ваши разговоры не слышу? Слышу прекрасно! Какая ты хорошая, Яна. Ты самая-самая. Какая Амилия не такая! Как с ней тяжело! Это я в вашей жизни появилась совсем не вовремя четыре года назад. Мама мне объяснила, что у вас своя семья. И что я все же чужой человек, и мне не следует особо рассчитывать на глубокую привязанность с твоей стороны или со стороны Рустэма. Я ей не поверила сначала, но все оказалось именно так. Он... холодный, закрытый, сложный... Какой он с тобой, и какой со мной?! Всякие нежности и внимание - это только тебе. А я вроде обязанности. Тебя он любит, просто, а меня нет. И никогда не полюбит. Я никогда не стану настолько же важной частью его жизни, как ты и ваш будущий ребенок.
Меня настолько поражает сказанное Амилией, что я в шоке застываю перед эскалатором, не зная, что на это ответить вразумительного. Что бы я ни думала по поводу поведения девочки, я никогда не привязывала к нему Эдие. Никогда. И Рустам тоже. Меня даже потряхивает от осознания того, что мать Ами приложила руку к сформировавшемуся отношению дочери к отцу.
– Амилия...
– я зову ее, хотя она уже встала на эскалатор и поднялась чуть выше.
– Все совсем не так...
– Слова - ничто, Яна. Зачем мне твои слова, если я все своими глазами вижу и чувствую. По-твоему я идиотка?
– брякает девочка и, как только лестница эскалатора подносит ее наверх, поспешно идет вперед, не дожидаясь меня.