Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский
Шрифт:
В любой другой раз Шешковский бы, наверное, бежал впереди запряженной четверкой сытых коней кареты начальника, глупо улыбаясь и представляя, как совсем скоро окажется в высшем обществе и увидит… Теперь его глаза слипались от проведенной в компании словоохотливого Андрея Ивановича ночи, а роскошные наряды придворных слились в одно нескончаемое полотнище, как бывает, когда долго вглядываешься в кружащуюся на ярмарке карусель.
– Алексей Григорьевич Разумовский! Да поклонись ты, бестолочь! Не дожидайся, что он сам тебя заприметит, – ворвался в сонный морок раздраженный голос Ушакова, и Степан успел склониться перед всесильным фаворитом за мгновение до того, как тот сам шагнул к Ушакову.
– Мне уже доложили об Айдархан. –
– Понимаю, Алексей Григорьевич, сочувствую. Сами недавно с опознания. С княгиней Гагариной теперь мой пасынок общается, предположительно тело ее племянницы мы обнаружили рядом с головой Айдархан. Допросит Анну Васильевну и без промедления сюда, надеюсь, скоро что-нибудь прояснится.
– Здравствуйте, Степан Иванович, – казалось, Разумовский только теперь заметил Шешковского, впрочем, во всех смыслах невелика птица, хотя… отчего-то Степан был уверен, что Алексей Григорьевич блефует.
Изящно развернувшись, Разумовский покинул следователей, и тут же на его место заступил высокий и толстый пасынок Ушакова Степан Федорович Апраксин. Знаменитого генерал-аншефа еще до этого следствия Шешковский видал несколько раз в доме у своего начальника, так что лишние представления были ни к чему. На этот раз Степан Федорович приоделся в белый кафтан с маленькими обшлагами зеленого цвета, согласно моде петли были обшиты серебряным позументом с некрупными кистями.
– Анна Васильевна слегла нынче, – прикрывая рот изящным платком, так чтобы посторонние не могли прочитать по губам, – сообщил Апраксин. – Как только гонец из Тайной канцелярии к ней пожаловал с просьбой явиться на опознание, так в обморок и бухнулась. Я как раз к ней заехал, а там такое! Домоправительница ее так, бедная, издергалась, со мной буквально парой слов перемолвилась – и к госпоже. Говорит, медикус опасается, как бы удар не хватил. Сыскарь наш из Тайной канцелярии ей с три короба наговорил, а Анна Васильевна после сложных родов едва очухалась, потом от ребенка недужного не отходила, потом путешествие это утомительное, и вот теперь опознание. Одного не понимаю, нешто через меня было не передать? А теперь ее как расспросишь?
– Я не посылал! Кто посылал? – Ушаков злобно воззрился на Шешковского, но тот был не в курсе. – Разберусь. Я же изначально распорядился: к придворным – я и Апраксин, со слугами и прочей… м-м-м… шелупонью – Шешковский. Кто посмел к приближенной к особе императрицы черт-те кого посылать?
– Насчет черт-те кого не знаю, а подпись на документе вашего заместителя. Я видел. И не кричите вы так, я трех коней до смерти загнал, пока к вам из столицы добирался. На нас уже оборачиваются. Потом поговорим, видите, герцогиня с дочкой уже прибыли. – Он кивнул на лестницу, по которой как раз в это мгновение поднимались две дамы: энергичная привлекательная герцогиня в изящном зеленоватом платье и белом паричке, украшенном тонкой диадемой, и невысокая темноволосая девушка с умненькими вострыми глазками, с гладкой, аккуратной прической и заколкой в виде веточки жасмина.
Маленький Шешковский был вынужден подняться на цыпочки, чтобы разглядеть невесту наследника. Решив с самого начала, что при первой возможности улизнет с приема, Ушаков специально выбрал место на лестничной площадке, откуда можно было ретироваться, не привлекая к себе излишнего внимания. К сожалению, когда Апраксин сообщил о прибытии Софии Фредерики и развернулся к ней, Шешковский оказался за спинами высокого и тощего Андрея Ивановича и огромного, как скала, Степана Федоровича, так что он почти ничего не видел, крутясь за ними и только что не подпрыгивая. Этот маневр не остался незамеченным, и, проходя мимо, Фредерика весело подмигнула незадачливому молодому человеку, тут же спрятав предательскую улыбку за простым кружевным веером.
Дамы быстро поднялись по лестнице, и, на секунду замерев на месте и дождавшись: «Именем Ее Императорского Величества, София Августа Фредерика принцесса Ангальт-Цербстская и мать принцессы Иоганна-Елизавета герцогиня Гольштейн-Готторпская…» – чинно вошли в зал.
Глава 12. Мечта
– НАШ ПОСТРЕЛ ВЕЗДЕ поспел! – рассмеялся Андрей Иванович, подталкивая в спину ошалевшего от такого нежданного знака внимания юношу, дабы тот шустрее перебирал ногами к выходу. Ошарашенный неожиданно благожелательным приемом, Шешковский перелетал через ступеньку, подгоняемый своими мучителями, а меж тем где-то там, в недоступном Степану Тронном зале, величественная и прекрасная императрица восседала на высоком троне. Рядом с ней по правую руку сидел невзрачный наследник престола, в то время как третий трон по левую руку от государыни традиционно оставался пустым. Наверное, герцогиня и принцесса склонились перед троном в глубоком придворном поклоне, не смея поднять глаз, а может, наоборот, смотрели с обожанием и восторгом. В конце концов, именно за этим они и ехали из своей Европы. Наверное, сейчас они уже обмениваются любезностями, скорее всего на немецком, кто-то говорил, что Елизавета Петровна прекрасно владеет этим языком, а потом обе гостьи целуют протянутую им ручку. У государыни должны быть очаровательные пухленькие ручки с перстнями на каждом пальчике. А у Фредерики, какие, интересно, ручки у принцессы? Должно быть, маленькие, она и сама кроха.
Размечтавшись, Степан пропустил, как слуги помогли надеть шубы Андрею Ивановичу и Степану Федоровичу, и очнулся лишь, когда подбитый волчьим мехом плащ покрыл его собственные плечи.
– Гляди, чтобы тебе, господин хороший, после такого под особо пристальное внимание Тайной канцелярии не попасть, – толкнул его Степан Федорович.
– Или Преображенского приказа, мы как раз туда направляемся, – поддакнул пасынку Ушаков.
– Князь Салтыков, камергер цесаревича, подполковник Тимофей Вожаков и сопровождающие их лица, по приказу государыни встречающие невесту наследника в Митаве, дабы торжественно въехать вместе с ней в Ригу, уже на заметке генерала Шувалова.
– А что? Первые встретили, можно сказать, в чистом поле, без свидетелей. Узнаю руку моего заместителя, – Ушаков хлопнул Шешковского по плечу. – Вот ведь головушка горячая, во всех ищет изменника. И ведь находит, каналья! Бедный Салтыков, не придется ко двору Фредерика, его первого на дыбу, да под пытками и выведает, что у них там происходило с принцессой. С подробностями…
– Да полноте вам, Андрей Иванович! Какие подробности, у князя полно свидетелей. Отстоят как-нибудь, – попытался прекратить неприятный разговор Апраксин.
– А действительно, какие свидетели? Десятка два молодых офицеров из Потешного взвода – друзья Петра Федоровича, разве ж это свидетели? Да Шувалов их показания либо в расчет не возьмет, либо рядом с Салтыковым ответ держать заставит. Как ни крути, сынок, а все равно красавчику Сереженьке не избежать проверки, пропал князь, и родня не поможет. А уж что ждет нашего Степу Шешковского, коли лысая башка о его шашнях проведает! У-у-у, Сергей Васильевич, хотя бы в присутствии других офицеров с принцессой любезничал, а тут так вообще, можно сказать, с глазу на глаз…