Третье око
Шрифт:
Аня коснулась кулона. Это был подарок матери, который та купила ей на семнадцать лет, и который теперь был единственным, что осталось в память о ней. Точнее, на следующие пять лет. Она коснулась стекла. Холодное. Чужое. Как и все в этой новой компании.
А вот Ася выглядела заметно лучше. Сидя напротив нее, она задумчиво улыбалась, все больше и больше отходя от забитого школьного состояния, в котором она постоянно пребывала. Еще бы! Теперь она была кандидатом на место одного из сильнейших телепатов, как час назад выразился Кирпа, едва они сели в машину.
Вот он, сидит, поблескивая сединой и увлеченно
Задумавшись о телепате, Аня вдруг поняла, что стало немного легче. Она тихо выдохнула и снова посмотрела на крепкую спину полковника. Да. Во всем необычный. С самого начала. Или, правильнее сказать, с рождения? Как тут понять, ведь все его способности проявились спонтанно. В один день и час. Когда, прогуливаясь в зоопарке с женой и дочкой, он на мгновение упустил своего сына, и та упала в вольер ко льву.
Камеры. Тогда они уже были повсюду. Снимало несколько человек, и тот эпизод можно было разглядеть со всех возможных ракурсов. Жадные до сенсаций люди молча снимали, как
Кирпа, вытащив из мусорки стеклянную бутылку и разбив ее, бросился вниз. Молча, тихо, не призывая к помощи. Потеряв разом и логику, и страх.
Но этого, увы, не хватило и, перегородив дорогу, Кирпа не сумел даже толком увернуться, чудом оставшись в живых, хоть и лишившись от удара сознания. Ненадолго, примерно на десять минут в его жизни, в течение которых лев сожрал и его жену, и сына, оставив кучу кровавых тряпок и разорванных кусков мяса.
Кровавая трапеза была заснята целиком. Удаленная с «Ютуба», она долгое время ходила по рукам, продаваясь за неплохие деньги. Но куда дороже стоила дальнейшая съемка, когда пошатываясь, Иван увидел, что произошло. Не помнящий себя от горя он заорал так, что наступила полная тишина, а обернувшийся лев увидел нечто среднее между зверем и человеком.
А дальше… Дальше, разговаривая вежливо, ласково, он стал тихо отходить в темную пещеру. Наверное, он все еще надеялся, что у его родных есть шанс и что, отвлекая животное, он сможет спасти их. Что кто-то из взволнованных зрителей спустится вниз и поднимет кровавые тела его близких. Только вот никто не помог, предпочитая снимать, как окровавленный человек идет на смерть в темное звериное логово.
И снова десять минут. Увы, они повторились в этой трагедии дважды, так как именно через это время Кирпа, похороненный практически всеми, снова появился в вольере, пошатываясь и тихонько что-то вроде как напевая.
Израненный, потерявший до локтя левую руку – он медленно шел к своим родным, к которым так никто и не спустился. Подойдя к телам, Кирпа опустился на колени и, водя рукой по разорванным кускам мяса, заплакал.
Камеры, камеры – они видели все. Видели, как уничтоженный человек поднял оторванную детскую кисть и, прижимая ее одной рукой, упал, потеряв слишком много крови и одновременно желание жить. Которое, как говорили знаменитые психологи, так и не вернулось к седому телепату.
А точнее – ко льву. Поскольку именно так прозвала его западная пресса, растиражировавшая это событие. Знаменитый заголовок: «В клетке было два льва, а не один» еще долгое время не сходил с первых полос практических всех западных журналов.
И вот теперь он здесь. Перед ней. Она посмотрела на левую руку Кирпы. Высокотехнологичный протез, подаренный ему японцами, был черным, матовым, уникальным. Наверное, самым лучшим в мире, так как над его созданием потрудились настоящие мастера, и который постоянно дорабатывался. Японцы умели благодарить за оказанную им помощь.
И последнее. Он поседел. Разом. Выйдя из пещеры, он был абсолютно седым. Кажется, в ней он и обрел свои силы. Оставив позади семью, прежнюю жизнь и счастье, которое больше никогда не появлялось в его глазах. Сентиментально. Но ведь это не ее мысли: так говорили почти все таблоиды. Даже фильм хотели снять, но Кирпа оказался против. Более того, использовал свои полномочия и едва не отправил всю режиссерскую команду на скамью подсудимых – очень уж нахрапистые попались.
«Белый лев» – так и оно прикрепилось к нему, это прозвище. Сам он его, конечно, не приветствовал, на него не откликался и всегда просил называть себя по имени. Но только вот за глаза, все только так и звали. В том числе те же японцы. Им Кирпа приглянулся особенно сильно. Да и сам он был явным японофилом. Только опять же: против любого аниме выступил отрицательно.
Странный человек. Уникальный. Единственный в своем роде. Может поэтому он ищет команду таких же. Из-за одиночества? Ведь не будет же он делать это, чтобы угодить государству – найти ему особое телепатическое оружие. Для всякой этой разведки или других видов военных подразделений. Не похож он на такого человека. Да и вообще – на человека не похож.
Аня вдруг снова вспомнила про маму. И опять у нее стали наворачиваться слезы. Она уже всплакнула разок, но мало и теперь, судя по всему, собиралась разреветься основательно. Да так, чтобы слез хватило на всю оставшуюся дорогу.
А ведь ехать им прилично. Лесная школа, или база, или как там ее называют располагается ближе к Рязани. Там: среди лесов, полей и рек. Уединение – вот что считал Белый лев главным в их обучении. Ася еще кивнула, как будто что-то соображала в этом. Ой, дурочка! Ой, глупая!
Как, впрочем, и она сама. И зачем она только согласилась ехать с ними. Куда? Зачем? Как теперь ей жить? Что она там будет делать? Телепатить? Стрелять в преступников? Бегать по кустам за педофилами? Ей всего семнадцать лет – какие к черту сумасшедшие мужики? Теперь ни Васи, ни родных – никого. Лишь Ася, с ее отрешенным счастливым взглядом, как выясняется теперь, наверное, лучший ее друг.
Аня посмотрела на неудачницу-телепатку. Ася тоже отвернулась от окна и нахмурилась, разглядывая ее. Затем улыбнулась и положила ей на коленку руку.
– Ты чего? Не плачь. Теперь все будет по-другому. Это новая жизнь, новые возможности. Все будет хорошо. Это ведь лучшая школа в мире.
И тут Аню прорвало по полной. Слезы хлынули градом, окончательно ее позоря. Даже Кирпа обернулся и потянулся за платком, который совсем недавно отдал Асе с ее кровавыми соплями. Пошарив в пустом кармане, он нахмурился и постарался сделать вид, что ничего не произошло. Было забавно. Все-таки, видимо, не такой уж он и железный, если слезы малознакомой девочки заставляют его совершать подобные курьезы. Она вяло улыбнулась. Он все-таки человек. Обычный человек.