Третье правило диверсанта
Шрифт:
Прислушался, вокруг царила всё та же тишина — ни одного звука, только теперь меня это наоборот успокаивало. Я смотрелся в своё отражение на хромовой поверхности верхней полки — моё лицо хоть и затянутое недельной щетиной как неухоженное озерцо ряской — улыбалось.
Я выбрался из своего металлического гроба и огляделся. Всё изменилось, или почти всё. Дверь по-прежнему была заперта на засов, но всё остальное в комнате преобразилось.
Мониторов на поверку оказалось много больше. Весь центральный пульт играл и переговаривался, причем эта игра не вызывала у меня изумления. Небольшой
Зная, что мне ничего не грозит, оставил оружие и безбоязненно открыл дверь. Коридор тоже освещён. Никаких следов разрушения. Чистые полы и выкрашенные в нейтральный салатовый цвет стены.
Люминесцентные лампы через равные промежутки установлены на потолке. Кондиционеры шёлково гудели, нагнетая прохладу, датчики микроклимата поддерживали идеальную для температуры влажность воздуха.
Устройство градирни меня нисколько не интересовало. Я знал, что пристроенный к её конусу корпус был такой же инсценировкой как и сама градирня. Я шел к вестибюлю, чтобы проверить одну свою догадку.
Минуя ответвления коридора, дошел до точки, где коридор обрывался обширным холлом с постом охраны. Вышел из-за угла и увидел то, что и ожидал.
Стеклянная кабинка пуста, все вертушки разблокированы — проходи кто хочешь. Никого не было — только я один. Во всём помещении лишь я один и больше никого. Но не это хотел я выяснить — это было очевидным положением вещей. Другое, интересовало меня.
И я удовлетворил своё любопытство.
Несмело, с задержкой в дыхании поднимая глаза, увидел сквозь кристально чистые стёкла вестибюля — зелёный июльский полдень ушедшего навсегда мира.
Едва сдерживая себя от желания броситься к солнцу я медленно словно пробираясь сквозь толщу чистой прохладной воды шаг за шагом пересёк охранный рубеж и приблизился к стеклу витрины.
Я прижался к нему лбом и ощутил одновременно холод преграды и волшебное тепло солнца. Надавил на стекло ладонями и легко прошёл сквозь него. Оказавшись на улице, глубоко вдохнул безопасный воздух.
— Ий-оо-хоо-уу! — Неожиданно вырвалось из груди.
Я бросился сквозь ряды ухоженных лип к набережной.
Две тысячи шагов на пределе лёгких шутка для человека уставшего сделать без опаски хоть один единственный.
Я бежал, как бегут в последний раз. Это был не бег, это было безумие. Улица, тоже сойдя с ума, встала на дыбы, и я будто бы падал вдоль неё, обжигаясь озоном и заходясь счастливым мальчишеским смехом.
Ещё издали я уловил запах реки. Чувство вседозволенности и детской безнаказанности целиком овладело мной.
Скинул на землю разгрузку, запасные магазины звякнули, а гранаты глухо ударили об ровный асфальт. Сорвал куртку и пропахшую потом майку.
Всё долой!
Всё!
У парапета замешкался. Запутался в шнурках, завязал узел. Упираясь носком в каблук, снял один башмак, сел на землю и руками стянул другой. Стащил с себя штаны вместе с трусами и голяком бросился головой вниз, в пахнущую водорослями и всё же чистую прохладную воду.
Бесчисленное количество брызг взвилось в воздух надо мной. Я не мог этого видеть я мог себе это только лишь представить (странная вещь что-то представлять во сне). Однако я представил.
Погрузившись в воду, я перевернулся и посмотрел вверх сквозь воду. Блин солнца мерцал как подброшенная монета, небо плясало, а в душе моей поселилось сомнение.
Что бы удостовериться действительно ли это сон я перекувыркнулся, оттолкнулся пятками от отражения солнца и нырнул.
Разгребая перед собой воду, устремился ко дну.
Стало темно.
Чем ниже опускался, тем холоднее были течение и мои мысли.
Я коснулся пальцами илистого дна, испугался, ухватился за него, и с полными горстями грязи поплыл к солнцу.
Воздух на исходе.
Я бешено грёб, отталкиваясь от воды, а света всё не было. В приступе паники выпустил весь воздух из груди и тут почувствовал руками небо. Дернул головой и сделал вдох.
Вокруг по-прежнему темно. Всё тело избито. Я закричал.
А в руках вместо округлого бескрайнего и совершенно пустого неба держал автомат, и из своего железного гроба целился всё в ту же пустоту.
Глава 12
Не зная ни времени суток, ни который примерно час, совершенно оглушённый увиденным не соображая, что делаю, не видя цели, бестолково поводил автоматом из стороны в сторону.
Я чуть не психанул и не пустил наугад очередь. Непросохшая после купания в ожившей на короткое время реке одежда набрала дополнительной влаги от вспотевшего тела.
Остаться в градирне была плохая идея, очень плохая, хуже некуда. Только большого выбора у меня не было. Ну, да как-нибудь наладиться.
Что ты как маленький. Сон страшный приснился и сразу скис. Давай соберись, ровным счётом ничего не произошло. Ты был прав, когда говорил что всё это от перенапряжения. Держи себя в руках. Не хватало ещё начать скверных снов и тёмных углов бояться. Делая себе внушение, я постепенно приводил мысли в порядок и, уравновесив их ход, едва не рассмеялся, насколько бурной оказалась моя реакция на столь незначительное происшествие. Ну, приснился сон, неприятный сон, но и только. Ерунда. Однако что-то всё равно беспокоило.
Придя во вменяемое состояния, я опрокинулся обратно на своё импровизированное ложе. Минут пятнадцать просто лежал с закрытыми глазами, стараясь, полностью избавится от остатков паршивого сновидения, выветрить их из памяти. Это было не просто, и в первую очередь, потому что у меня сложилось убеждённое мнение, в том, что я бывал здесь раньше.
Абсурд!
Прежде я даже близко не подходил к градирне, не говоря о том, что бы исследовать её внутреннее расположение. Но во сне я твёрдо знал куда идти, хотя и проделал всего лишь обратный путь к вестибюлю, но что скрывалось за тем или иным отворотом коридора во сне я знал точно. Знал, что находиться в этой комнате и что за работы здесь велись. А проснувшись не увидел, ничего кроме темноты и такая же густая неразбавленная темнота разливалась в черепе. Я снова был в неведении.