Третье желание - Сценарий
Шрифт:
– Ну, наверно.
– Странно. Я сейчас поняла одну вещь. Чтобы простить, нужно ощутить свою силу. Слабый не прощает, нет! Он делает вид - а потом укусит. Понял?
– Ты что, действительно собиралась убить того дядьку?
– спросил Дикий.
– Может, и не собиралась, но очень хотела. И вдруг оказалось, что незачем. Он сам себя убил. Он же играет и сам себя не слышит! Ты заметил? Он играет, как патефон!
– Не, не заметил. По-моему, как раз он играет с душой.
– А я? Как я пою? С душой?
– По
Сказанув такое, Дикий съежился. Но по шее не получил.
– Когда что-то важное к тебе вообще не приходит - это еще полбеды. А беда - когда оно приходит с большим опозданием. Вот как ко мне - голос.
– В твоем возрасте так петь еще не полагается, - убежденно возразил Дикий.
– У меня одна знакомая в музучилище преподает, она объясняла голос должен созреть.
– Очень она разбирается, твоя знакомая... Слушай, мне впервые в жизни хочется надраться.
– Я вижу. Это только кажется, что надерешься - и все навсегда забудешь. Потом опять вспоминаешь.
Дикий не видел, что рядом со столиком образовался стул, а на стуле пуговичный мужчина с папкой и пером.
– Желание надраться?
– уточнил он.
– Только и всего?
– Нет!
– воскликнула певица.
– Это не считается! Надраться я и без посторонней помощи сумею.
– Что ты все про какие-то желания?
– удивился Дикий.
Певица отпила водки и поморщилась.
– Какая все-таки дрянь! Ты сказки тысяча и одной ночи читал?
– Нет, - честно сознался Дикий.
– Ну, кино про Аладина и волшебную лампу смотрел?
– Давно когда-то.
– Спасибо и на этом. Помнишь, там нужно потереть лампу, появляется джинн и исполняет твои желания?
– Ну, помню.
– Так вот, я лампу не терла, но сделала случайно одно доброе дело. И мне тоже предложили назвать три желания. Первое я сказала сразу - петь лучше, чем Монсеррат Кабалье. Лучше всех в мире! И тут же почувствовала, что смогу. Потом подумала - если такая старуха вдруг вылезет с голосом, кто ее пустит на сцену? Разве что преподавать в консерваторию...
– Ка-какая старуха?..
– без голоса спросил Дикий.
– Вера Александровна Шелехова, вот какая.
Тут Ликий покачнулся на стуле и чуть не рухнул.
– А ты думал, я ее пришибла и квартиру отобрала? Вот дурак. Значит, голос есть, чего еще? И тогда я захотела стать охренительной двадцатилетней блондинкой, - продолжала певица, как бы не замечая ужаса на лице собеседника.
– Блондинкам больше не наливать, - пробормотал Дикий.
– Будешь меня воспитывать - не обрадуешься, - предупредила певица. Так на чем мы остановились?
– Ты лучше действительно нажрись в хлам и засни, - посоветовал Дикий.
– А то, когда ты так говоришь, мне кажется, будто это правда.
– Еще бы не казалось...
– проворчал пуговичный мужчина.
– Ну так будет мне сегодня третье желание?
– Я нажрусь, - пообещала она.
– А с третьим желанием вот что. У меня хватило ума не использовать третье желание немедленно! Я его отложила на будущее. Как конфетку! Так что могу превратить в лягушку. И будешь всю жизнь на болоте квакать - причем интеллект у тебя сохранится человеческий. Как оно? Привлекает?
– Врешь ты все, - сказал, кое-как опомнившись, Дикий.
– Голос у тебя от природы. А Шелехову кто-то убил. И ты знаешь, кто, потому что он тебя поселил в ее квартире. И ты убегала из города как раз от него!
– А зачем бы убивать старую дуру?
– удивилась певица.
– Денег она не скопила, опасной информацией не владела, никому дорогу не перебежала. Жила себе и жила... только вот вдруг заметила, что пока воспитывала сына, внука и еще каких-то чужих детей, жизнь взяла да и кончилась... А ты знаешь, как она жила? Погоди... дай вспомнить...
– Может, не стоит?
– спросил пуговичный мужчина.
– Сперва она боялась вылететь из музучилища. Потом ее распределили черт знает куда, полтора часа на автобусе, в сельской школе, в Бердниках этих занюханных, пение преподавать. И она смертельно боялась опоздать на этот проклятый автобус! Ей все время внушали - ты должна, должна, должна! Должна работать, должна быть замужем, должна родить ребенка! И она до чертиков боялась что-то сделать не так! Она боялась петь в ванной, когда стирала и машира выла на полную мощность! Боялась мужа потерять! Боялась остаться одна, потому что ей сказали - нехорошо оставаться одной. Господи, ну почему она им всем верила? А ты знаешь, как она боялась правды?
– Знаю, - подтвердил Дикий.
– Сам ее до смерти боюсь.
– Молодец. И вот нашелся человек, позвал... Ну, не всерьез, понарошку позвал, так, играл... А у нее муж, у нее ребенок, у нее кастрюли, у нее свекровь сумасшедшая... Да ничего же и не было! Целовались только... Да он еще и моложе был, на пять лет... Ну, выпивал... Она струсила - и он струсил... Думала - никогда ему не прощу! Мог же настоять, увести, все было бы по-другому! Дикий, я очень много об этом думала. У меня было время, я сидела одна в этой однокомнатной квартирешке и думала. И поняла, что виной всему - этот дурацкий страх. Мне его внушили. И вот однажды...
– Стоп, - сказал пуговичный мужчина.
– А вот подробностей как раз не надо. Или ты говоришь наконец, какое у тебя третье желание, или пьешь до дна и засыпаешь, как пьяница на свадьбе - рожей в салат.
– Не-ет! Я третье женанье приберегу! Как конфетку! Я ведь теперь делаю все, чего захочу! Хочу - арии под мостами пою. Хочу - по кабакам гастролирую!
– Ну, что ты, в самом деле... Ну, попроси ты денег и успокойся. Голос есть, молодость - есть, я тебе счет в банке открою и расстанемся по-хорошему, - вдруг заныл пуговичный мужчина.