Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством
Шрифт:
Идет февральский пленум. Бухарин уже и террорист, и вредитель, и человек, входящий в союз с Гитлером. Как вдруг Сталин ему говорит: «Ты должен войти в наше положение… После всего, что произошло с этими господами, как Тр оцкий, которые договорились до соглашения с Гитлером, — ничего удивительного нет в человеческой жизни». Что это? Можно сказать, Сталин ваньку валяет: ясно же, что он назначил Бухарина к смерти. Но зачем он это говорит? Нейтрализовать возможное противодействие членов ЦК новой казни? Незачем после того, как те отправили на тот свет Зиновьева с Каменевым. Или это зачем-то самому Сталину нужно?
— Сталин себя убеждал в том, что так надо?
— Не
Я отрицаю, что Бухарин прибегал к каким-то подтекстам, что он говорил эзоповым языком. Шестидесятники любили эту тему, так как сами увязли в подтекстах. Ничего подобного, Бухарин говорил вещи, которые, на его взгляд, в аллюзиях не нуждались. И то, что он осмелился их выговаривать вслух, в глазах Сталина подтверждало его неисправимость. А следовательно — в его тайной сценарной логике «подтверждало», что при плохом для Сталина обороте фортуны Бухарин может снова выйти в лидеры ВКП(б). В том, как говорит Бухарин, его злому чуткому другу слышалось нечто, что может однажды стать правдой многих слабых людей. Эту латентную правду слабых Сталину надо было казнить и изгладить.
Бухарин говорит в письме-завещании: я ничего не замышлял против Сталина. И он скрупулезно честен. Он действительно ничего против него не таил, вообще ничего. Но то, как он разговаривал, было для Сталина явным умыслом против него. Слабость, не нашедшая собственного языка, — соучастник своей и чужой гибели.
120. Январско-февральский пленум 1937 года. Мертвые как живые в сталинском уме
— У Сталина с Бухариным диалекты поначалу не столь различны. Каким станет итог, зависит как от первого, так и от второго — от их диалога судеб. В феврале 1937-го пленум ЦК рассматривает дело товарища Бухарина. Они еще товарищи и еще на «ты».
Бухарин: «Поймите, что мне тяжело жить». Сталин: «А нам легко?» Бухарин: «Мне сказали, что я пользуюсь каким-то хитроумным маневром, пишу лично товарищу Сталину, чтобы воздействовать на его доброту». Сталин: «Я не жалуюсь». Хорош, а? Бухарин: «Вы думаете, что оттого, что кричите “Посадить в тюрьму!” я буду говорить по-другому?» Сталин: «Ты должен войти в наше положение. Троцкий со своими учениками Зиновьевым и Каменевым когда-то работали с Лениным, а теперь эти люди договорились до соглашения с Гитлером. Можно ли после этого называть чудовищными какие-либо вещи? Нельзя. После всего того, что произошло с этими господами, бывшими товарищами, которые договорились до соглашения с Гитлером о распродаже СССР, ничего удивительного нет в человеческой жизни». Ведь как Сталин говорит, а? Сидит среди остальных, но во всем от них отличаясь!
— Это на последнем пленуме, февральско-мартовском 1937 года?
— Да. «Ничего удивительного нет в человеческой жизни!» Никто не видит, что здесь творится страшный апокриф. Сидят рядом и сообща творят апокриф, играя роли, совершенно непонятные, им самим еще не ведомые роли.
— Диалог судеб все же слишком сильное выражение
— Я считаю, что у них был диалог судеб. Более того, я прослеживаю его до самого конца Николая Ивановича, и даже потом. В том, как Сталин распоряжался каждым шагом в отношении Анны Михайловны — буквально каждым шагом. Хотя она, естественно, этого не признает. Она это человечески и не может признать, но факты бесспорны. У нас с тобой свой диалог судеб, хотя мы так шикарно не выражаемся. Я почти физически ощущаю потребность Бухарина в присутствии Сталина в его жизни. И странным образом, встречную потребность в этом самого Сталина.
— Ну первое, положим, понятно. А что значит второе? Какая потребность у Сталина в Бухарине?
— Тут особое свойство Сталина-человека, который всегда пишет свою тайную биографию, и в ней должны перемежаться страницы — местами добрые, местами нет. В какой-то момент не было человека, более близкого ему, чем Бухарин. Вместе с тем именно к нему Сталин питает мстительную зависть, даже когда тот уже отрешен. Зависть к удачливому в поражениях.
Сталин не выносил чужой удачи, это свойство натуры. Тут глубокие вещи, если о них говорить. Включая безумный всхлип звонка пьяного Сталина Бухарину в 1936 году — «у тебя жена молодая, а Надя моя уже старая, старая!»
— В 1936-м? Это он о покойнице Аллилуевой «старая»?
— Частый речевой ход Сталина — говорить о мертвых так, будто те живые. Отношение Сталина к смерти поражает меня неожиданностью. Судя по дневникам Сванидзе [10] , он изменился благодаря двум потерям — смерти матери и смерти Кирова. Играя спектакль, он настолько входит в роль, что абсолютно верит, будто таковым и является. И когда Сталин на пленуме Бухарину говорит: «А нам легко?» или «Ты должен нас понять» — это не одно фарисейство.
10
Карл Николаевич Сванидзе (род. 1921), один из руководителей Политиздата при ЦК КПСС.
121. Анна Ларина, жена расстрелянного: Сталин платит долги убитому другу. Что я жалею в Сталине?
— Молодую жену Бухарина высылают в Астрахань с женами расстрелянных маршалов. Потом их в Астрахани арестовали и всех, кроме двух, перестреляли. Жизнь сохранили Анне и жене Якира. Почему Якиру, судить не берусь. Запало в сознание Сталина, что Якир перед расстрелом крикнул: «Да здравствует товарищ Сталин!» или что-то еще. Анну Михайловну отправляют куда-то под Челябинск, где пытаются вкрутить ей дело о контрреволюционной деятельности. Устроили даже мнимый расстрел. Вывели якобы на расстрел, и во время этого расстрела (мнимого задним числом!) бежит человек — прекратить! После этого Ларину привозят в Москву на Лубянку. И она глядит с удивлением — всюду грузины… какой-то переворот? Где Ежов? Ее принимает новый наркомвнудел Берия, пролистывает ее дело и говорит: ах, какая вы доверчивая (кому-то она там в лагере наговорила лишнего). Вы одна остались после ареста Николая Ивановича? Берия ведет разговор таким образом, что у нее создалось впечатление, будто Бухарин жив. Берия нарочно о нем говорил как о живом человеке.
Все это поразительно. Демонстрируя расположенность к ней, чего добивается Берия и зачем она ему в Москве? В деле Бухарина никакой инициативы проявлять нельзя, действует непреложное правило: с тем, кого числят за Сталиным, инициатива недопустима. Берия выясняет у Лариной — что перед арестом Николай Иванович говорил о «выдающихся деятелях нашей партии»? Сталину важно, что Бухарин, давно мертвый, о нем говорил!
Так Сталин пишет себе биографию. Я знаю таких людей, вся их жизнь есть продумывание их личной биографии.