Третий апостол
Шрифт:
Арвид Казакис и Юрий Алексеевич шли в дом Андерсона.
Их луцисские коллеги предлагали пригласить Рудольфа Оттовича в управление, но Леденев решил, что делать этого не следует.
— Зачем лишний раз беспокоить старика, — резонно заметил Юрий Алексеевич, — зачем заставлять его тревожиться? Приглашение в наше учреждение вызывает несколько иные ощущения, чем, скажем, когда вас зовут на день рождения или свадьбу. Поэтому лучше мы сами спокойно прогуляемся с Арвидом Карловичем к Андерсону домой.
Рудольфа Оттовича они застали в саду. Старик узнал Арвида, который недавно уже был у него, пригласил в дом. Но Юрий Алексеевич отклонил предложение Андерсона, сказал, что лучше бы им поговорить на вольном воздухе. Вот хотя бы в этой уютной беседке, в саду…
— Тогда располагайтесь, пожалуйста, — сказал Андерсон, — а я попрошу хозяйку подать нам сюда чаю.
— Не стоит, право, беспокоиться, Рудольф Оттович, — возразил было Юрий Алексеевич, только Андерсон вдруг замахал руками, сказал, что в его доме не положено принимать гостей без угощения, и проворно направился к стеклянной веранде, откуда выглядывала уже и приветливо им кивала пожилая женщина.
В ожидании чая все трое сели к столу, на который радушный хозяин поставил тарелку с клубникой.
— Угощайтесь, — сказал он, — собственная клубника, как говорится, дары природы и труды собственных рук.
— Рудольф Оттович, — начал Юрий Алексеевич, положив крупную сочную ягоду в рот, — вы извините нас за беспокойство, но хотелось бы еще раз послушать рассказ о том, как в обществе профессора Маркерта вы встретили человека, в котором узнали Малха Ауриня.
Старик насупился, покосился на Арвида.
— Опять вы за старое… Я ведь не говорил, что узнал в этом человеке именно Ауриня… Вот и молодой человек меня спрашивал о том же. Но мне трудно утверждать, что это был Малх. Я так и сказал тогда, что не уверен… Да и сам Маркерт… Он ведь заверил меня. Брат, говорит, приезжал, двоюродный брат. О чем тогда еще вести разговор? Не проще ли вам спросить у самого Маркерта? Кто у тебя, мол, был тогда? Малх или не Малх? Прошло столько лет… Спросите у Маркерта, у Бориса Яновича. Сейчас он живет в Западноморске.
— К сожалению, у него ничего уже не спросишь, — проговорил, покачав головой, Леденев.
— Почему? — спросил Андерсон.
— Профессор Маркерт умер.
— Умер?.. Гм… Я не знал этого. Он выглядел таким крепким, Борис Маркерт, когда я был у него дома в прошлом году. Это так неожиданно…
— Его убили, Рудольф Оттович.
Андерсон дернулся и оцепенело уставился на Леденева.
— Да, — повторил Юрий Алексеевич, — профессора Маркерта убили. И мы допускаем, что тогда, двадцать лет назад, вы встретили на вашей улице именно оберштурмфюрера Малха Ауриня. Кажется, вы не обознались, Рудольф Оттович…
— Не обознался? — шепотом переспросил Андерсон. — Но как же так… Ведь Маркерт заверил меня, что это его двоюродный брат! Неужели… Нет, никак не могу поверить, чтобы Борис мог…
— Повторите, пожалуйста, как произошла ваша встреча тогда… Постарайтесь вспомнить подробности и не волнуйтесь, прошу вас, — мягко проговорил Леденев.
«Увы, — подумал он, — я и сам верю с трудом, хотя всякое могло быть… Эта бесконечная смена обличий, целая серия исключающих друг друга духовных превращений профессора Маркерта довольно сильно смущает меня. Не изменил ли этот человек собственную сущность и в тот роковой момент встречи с Черным Юрисом? Не исключено также, что они знали друг друга раньше, не исключено ведь и что Борис Маркерт сам был связан со службой безопасности РСХА еще в довоенные годы. Мы ведь не искали еще в этом направлении… И совершенно напрасно! Профессор может оказаться одним из консов — агентов, предназначенных для длительной консервации на территории потенциального противника, которых старалась забросить в нашу страну гитлеровская разведка задолго до начала войны. Вероятно, в военные годы Маркерт не получал заданий. Штурмбанфюрер Вилкманис вышел на него, когда создал банду верных братьев в Прибалтике. А может быть, Маркерт работал на германскую секретную службу уже тогда, находясь в эвакуации, только наша контрразведка его не сумела зацепить. Всякое возможно… И мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Дело приобретает гораздо более широкий диапазон, нежели предполагалось…
— Итак, мы слушаем вас, Рудольф Оттович, — сказал Леденев. — По порядку, значит, припоминая все, даже самые незначительные, на первый взгляд, подробности.
Когда Андерсон закончил свой рассказ, Юрий Алексеевич отхлебнул из чашки, чай принесла жена Андерсона во время рассказа Рудольфа Оттовича, и спросил:
— Вы, Рудольф Оттович, возглавляете в городе совет ветеранов Великой Отечественной войны?
— Да, это так.
— И в местном краеведческом музее занимаете пост общественного директора?
— Верно. Я ведь сейчас пенсионер. Времени у меня достаточно, а дел по дому — только вот этот садик. Люблю покопаться в земле… Занимаюсь, правда, еще сбором исторических материалов, документов, связанных с прошедшей войной и деятельностью луцисского подполья…
— Это хорошо, — сказал Леденев. — На ловца, как говорится, и зверь бежит. Тогда вот… Посмотрите, пожалуйста, Рудольф Оттович. Вам этот чертеж ничего не напоминает?
С этими словами Юрий Алексеевич развернул перед Андерсоном копию того плана, который был найден Арвидом Казакисом в кабинете профессора Маркерта. Здесь уже не были обозначены слово «Малх» на внешней стороне и пояснительные надписи на латинском языке.
Андерсон достал из нагрудного кармана футляр с очками, вооружил глаза и принялся рассматривать чертеж.
— Интересно, интересно, — бормотал он, поворачивая лист бумаги в руках. — Нечто знакомое… Откуда это у вас? Ах да, понимаю… Извините меня. Да, как будто это план одного из наших фортов.
У нас в музее есть документация на все крепостные сооружения Луциса, осталась еще трофейная… Да, это конечно же один из наших фортов. И сейчас скажу вам, какой именно… Форт номер пять! Точно, это он… Еще форт назывался «Князь Отто фон Бисмарк».
Андерсон вернул чертеж Леденеву.
— Нет, — сказал он, — нет никакого сомнения в том, что это «Бисмарк».
— Очень хорошо… Спасибо, Рудольф Оттович. А не могли бы вы справочку небольшую для нас соорудить? — попросил Юрий Алексеевич. — В качестве общественного музейного работника. Так, мол, и так… Удостоверяю, что предъявленный мне для опознания план является… Или даже можете написать, что он только похож на форт номер пять «Князь Отто фон Бисмарк». И, кроме того, мне хотелось бы взглянуть на эту вашу музейную документацию о Луцисском крепостном кольце.