Третий близнец
Шрифт:
Ночь в Филадельфии выдалась невыносимо жаркая и душная. Все окна и двери многоквартирного дома были распахнуты настежь: ни в одной из комнат не было кондиционера. Звуки улицы проникали в квартиру под номером 5А на самом верхнем этаже: гудки автомобилей, смех, музыка. Внезапно, перекрывая весь этот шум, зазвонил телефон, стоявший на дешевом письменном столе – сплошь в темных пятнах от окурков сигарет.
Он поднял трубку.
Грубым голосом пролаял мужчина:
– Это Джим.
– Привет, дядя Джим, как дела?
– Вот, беспокоюсь о тебе.
– С чего это вдруг?
– Знаю, что произошло в воскресенье вечером.
Он колебался, не зная, стоит ли отвечать на это что-нибудь или нет. Затем все же сказал:
– Так ведь кого-то уже арестовали.
– Но его подружка уверена, что он невиновен.
– И что с того?
– Да просто завтра она приезжает в Филадельфию.
– Зачем это?
– Толком еще не знаю. Но думаю, она опасна.
– Черт!…
– Может, предпримешь в ее отношении какие-то шаги?
– Например?
– Ну, это тебе решать.
– А как я ее найду?
– Знаешь клинику «Эйвентайн»? Вроде бы совсем недалеко от твоего дома.
– Ну, ясное дело, знаю. Это на Честнат. Каждый день мимо нее прохожу.
– Так вот, она будет там в два часа дня.
– А как я ее узнаю?
– Высокая, темные волосы, одна ноздря проколота. Лет под тридцать.
– Да таких баб пруд пруди!
– Возможно, будет за рулем старого красного «мерседеса».
– Уже кое-что.
– И вот еще что. Того парня выпустили под залог.
Он нахмурился:
– И что с того?
– Да то, что если с ней произойдет какая-нибудь неприятность после встречи с тобой…
– Понял. Они подумают, что это он.
– Ты всегда отличался сообразительностью, мой мальчик.
Он засмеялся.
– А вы всегда отличались преступным складом ума, дорогой дядюшка.
– И вот еще что…
– Что?
– Она красотка. Так что заодно получишь удовольствие.
– Спасибо, дядя Джим, понял. Спокойной ночи.
Четверг
30
В эту ночь Джинни снова приснился «форд-сандербёрд».
Первая часть сна адекватно отражала реальность. Самой ей тогда было девять, а сестре – шесть, и отец еще жил с ними. Денег у него было полно (в ту пору Джинни еще не знала, что он промышляет грабежами). И вот он купил и пригнал домой новенький «форд-сандербёрд» – изумительной красоты автомобиль цвета морской волны с обивкой и сиденьями в тон. Более прекрасной машины девятилетняя девочка еще никогда в жизни не видела. И все они отправились на прогулку, причем Джинни и Пэтти разрешили забраться на переднее сиденье, между родителями. А въехав на территорию Мемориального парка Джорджа Вашингтона, отец посадил Джинни на колени и разрешил ей держать руль.
В реальной жизни она свернула на соседнюю полосу и страшно испугалась, когда пытавшаяся объехать их машина громко засигналила. Отец резко вывернул руль и вернул машину в крайний правый ряд. Но во сне отца рядом не было, и она вела машину сама, без всякой помощи. А мама и Пэтти сидели рядом как ни в чем не бывало, хотя прекрасно знали, что она мала ростом и просто не видит, что происходит впереди, за ветровым стеклом. И она впивалась в руль все крепче и крепче, ожидая, что вот-вот машина врежется в какое-то препятствие, и только жала на клаксон.
Она проснулась и увидела, что пальцы ее впились в подушку. Кто-то отчаянно звонил в дверь. Было всего шесть утра. Секунду-другую она лежала неподвижно, испытывая облегчение при мысли, что это был всего лишь сон. Затем вскочила и сняла трубку домофона.
– Кто там?
– Это Гита. Просыпайся и впусти меня наконец!
Гита жила в Балтиморе, а работала в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне. Должно быть, заскочила по дороге на работу, подумала Джинни. Нажала на кнопку и отворила входную дверь.
Потом натянула футболку. Она была велика ей на несколько размеров и доходила до колен, но для Гиты такой домашний наряд вполне сойдет. Гита взбежала по ступенькам. Она являла собой образец преуспевающей женщины-чиновницы – строгий темно-синий льняной костюм, черные волосы собраны в пучок, маленькие золотые серьги, большие очки, под мышкой «Нью-Йорк таймс».
– Что, черт побери, происходит? – без всяких преамбул спросила Гита.
– Не знаю. Я только что проснулась, – ответила Джинни. Должно быть, новости плохие – ясно с первого взгляда.
– Вчера поздно вечером мне позвонил домой мой начальник и приказал прекратить с тобой всякие отношения.
– О нет! – ахнула Джинни. Ей так нужны были файлы ФБР, чтобы доказать, что ее система работает, несмотря ни на что, даже на эту загадочную историю со Стивом и Деннисом. – А он объяснил почему?
– Говорил, будто бы твои методы противоречат всем законам о невмешательстве в частную жизнь.
– Немного странно, что ФБР обеспокоено этим, тебе не кажется?
– Похоже, что и в «Нью-Йорк таймс» придерживаются той же точки зрения. – Гита протянула Джинни газету. На первой полосе красовался заголовок:
ЭТИКА ГЕНЕТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ: СОМНЕНИЯ, СТРАХИ И СПОРЫ
Ниже шел текст:
Джинни Феррами весьма решительная молодая женщина. Вопреки пожеланиям и предупреждениям своих коллег и даже президента университета Джонс-Фоллз (Балтимор, шт. Мэриленд) она упрямо настаивает на продолжении исследований близнецов с использованием сканированных медицинских данных.
«У меня контракт, – заявляет она. – Они не смеют отдавать мне приказы». Сомнения в отношении этичности ее методов неведомы этой молодой особе.