Третий долг

Винтерс Пэппер

Вздохнув, я сполз на пол и свернулся калачиком у её кровати.

Я буду охранять эту женщину до конца своих дней.

И это будет единственной хорошей вещью, что я сделаю, прежде чем умру.

И когда я повернулся набок, комната перед глазами закружилась ещё быстрее.

Я закрыл их и отключился. 

Глава 36

Нила

Мир стал реальным.

Я дрейфовала из бессознательного

тягучего состояния в громоздкую реальность. В одно мгновение я была в выдуманном мире с искаженными единорогами и черными радугами, а спустя миг я проснулась.

Где я?

Слабая, одурманенная, с разбитым сердцем.

Я обхватила руками голову, пытаясь избавиться от головной боли и непонятного привкуса на своем языке. Облизала губы, пытаясь избавиться от металлического привкуса... он был знакомым.

Но откуда?

Это напомнило мне одну единственную операцию, которую мне сделали — в семнадцать, когда мне удалили гланды. Я непрерывно болела ангиной в течение года, пока я не уговорила удалить их.

Просыпаться после операции было ужасно. Окруженная пронзительными звуковыми сигналами, я чувствовала себя подушкой, утыканной иглами.

Массажируя свои виски, я заставляла голову заработать.

Что случилось прошлой ночью?

Я моргнула.

Покои Уивер были собраны вместе, как сборник рассказов — отрезки ткани, свисающие со стен, заваленный стол с ножницами и мелом, а серым центром моей коллекции была необычная драпировка на манекене.

Мои глаза оторвались от полотенца и переместились к изумрудной «У», вытканной на ковре.

Разве я одевалась в спешке?

Я проследила за дорожкой, выложенной платьем цвета фуксии, перекинутого через спинку кресла у камина. Я нахмурилась при виде ненужного белья у подножия кровати.

Потом я увидела чехол для одежды, закрывающийся на молнию.

И все это пронзило меня словно лезвиями.

Покер. Коньяк. Завязанные глаза. Даниэль. Кат. Кестрел.

О, мой Бог! Что я наделала?

Я съежилась, вспоминая, какой отзывчивой я была для Кеса, как я нашла нежелательное удовольствие в его объятиях, затем на меня нахлынула волна ненависти к Джетро, когда он оставил меня там. Он просто ушел!

И Кес остался и помог и...

Он накачал тебя наркотиками.

Моё сердце было готово взорваться от быстрых ударов.

О, боже! Что они сделали?

Паника и ужас охватили меня, когда я откинула одеяло и осмотрела свое тело. Я не знала, что я ожидала найти — синяки, порезы или очевидные следы изнасилования... Но абсолютная белизна ночной рубашки скрыла ответы.

Я должна была знать.

Я должна была видеть, должна была смириться с тем, какие грязные и отвратительные вещи могли быть сделаны со мной, пока я была без сознания.

Мне нужно зеркало.

Размахивая ногами по краю толстого матраса, я спрыгнула.

Мои ноги коснулись чего-то холодного и твердого. Я потеряла равновесие, моя лодыжка подвернулась, и я упала вперед, приземлившись

на четвереньки.

Мужское ругательство заполнило пространство. Что-то толкнуло меня, превратив мое падение в сальто. Я закричала, падая на спину.

Джетро.

Как только мои глаза остановились на нем, предательство последних нескольких дней заполонило мои легкие. Эти проклятые наркотики. Его ненормальная семейка. Сломанная жизнь, сотканная из чертовых обстоятельств и принадлежности, которые я никогда не смогу понять.

Мое сердце обливалось кровью из-за него. Но в то же самое время, меня больше это не заботило.

Он бросил меня на съедение волкам и ушел.

Он не заслуживал моего сострадания, нежности или привязанности.

Он ничего не заслуживал.

Джетро зарычал, но его глаза оставались закрытыми. Пары алкоголя витали в воздухе вокруг него. Он выбросил руку, как будто искал что-то.

Я отползла, чтобы быть вне его досягаемости.

Он пробормотал что-то, его лицо было напряженным и изможденным.

Какого черта он здесь делает?

Я не могла остановить грохочущие волны неприязни, недоверия и полного негодования.

Он вздрогнул, застонал, будто ему было больно.

Поднявшись на ноги, я бросилась к кровати и забралась обратно в тепло. Я хотела, чтобы он ушел!

Подвернув ноги под себя, плотно укуталась в одеяло, пытаясь спрятаться за ним, как за крепостной стеной.

— Убирайся. Вон. — Мой голос был наполнен презрением.

Послышались звуки движения, но ответа не последовало. Несколько напряженных минут сбили мой сердечный ритм, прежде чем он медленно переместился из лежачего положения и попытался сесть. Его спина опиралась на мою кровать, когда он застонал, хватаясь за свою голову.

— Бл*дь.

Он не поднял глаза. Его длинные ноги были согнуты, остальная часть тела была напряжена.

Любовь, которую я испытывала к нему, хотела его утешить и обеспечить комфорт, но отвращение, после того как он бросил меня прошлой ночью, заставило меня плотнее закутаться в одеяло и смотреть с негодованием.

Потирая лицо обеими руками, он зевнул. Каждое движение было вялым и говорило об алкогольном опьянении.

Так он оставил меня на растерзание своей семьи, а сам напился прошлой ночью?

Придурок. Самый настоящий придурок.

Посмотрев себе за плечо, он замер.

У меня перехватило дыхание, кровь застыла в жилах.

— Уходи.

Одно слово зависло между нами, как воздушный шар, падающий на ковер.

Джетро сглотнул. Боль и алкогольная интоксикация отражались в его глазах. Наконец он кивнул. Исчез изысканный джентльмен, который так много скрывал. Исчезли отточенные скулы и сияющие золотом глаза.

Мужчина передо мной... это мужчина, который ранил меня, разрушил меня, и все еще удерживал мое сердце в своих предательских руках. Это была просто тень самого себя, даже не тень — потухшая, вымершая, сломанная вещь.