Третий фронт. Партизаны из будущего
Шрифт:
Ну, двинулись, «Вперед на Запад», ага, Порядок движения выбрали следующий: головным броневик, следом пушечный «двадцать шестой», потом тягач с двумя машинами на буксире. Следом «санитарка» со вторым «ЗиСом» и мастерская. Пулеметник и пара «Опелей» с пушкой в кузове одного из них замыкали колонну. Мотоцикл отпустили вперед, для разведки.
Покуда едем, есть возможность немного подумать. Итак, на западе нас никто не ждет, это хорошо. Плохо — топлива на пару переходов таких, и машины можно бросать. С продовольствием
А вот с маршрутом движения чуть было не влипли. Вояки, блин. Городок есть такой в Белоруссии, Кобрин называется. Мало того, что он находится на Днепровско-Бугском канале, так еще железная дорога и автодорога после него (на восток) расходятся. Значит, это разгрузочный пункт и очень большая транспортная развязка! И еще мосты через канал — а они на жестком контроле. У немцев, разумеется. К чему я это? Да к тому, что об этом нам поведала Ника! Остальные об этом как-то не подумали. Орлы, мля.
В ходе мозгового штурма приняли следующий вариант Олега: Болота-Изабелин — Корчицы — Оводы — Гайовка — Петьки — Суховчицы — Ходосы — мы за Кобрином. Лишних несколько кэмэ нам сие добавит, но пройти можно. Потом Жабинский район — Мышицы — Задерты и Брестский район — Подлесье… (длинное оно) — Мухавец.
Немного отдохнув за пять часов марша, я выскочил из броника.
Смотрю, два бойца вытаскивают из кузова «шестерки» троих связанных, подошел — ба, да это же офицер, начальник колонны пленных, а вот еще двое откуда?
— Это кто?
— Так пленные, товарищ лейтенант. Вот этого в прошлый раз допросить не успели — бой начался, а этих двух ваша собачка покусала, когда они мертвыми притворялись… Вы про них забыли все, а я решил, что добру пропадать, хоть окопы копать можно заставить, — ответил белобрысый красноармеец, — а сейчас мы их с машины сняли, чтоб не обоссали железяки в кузове. Товарищ лейтенант, мы им разговаривать не давали, чтоб не договорились бежать.
— Ты! — ткнул пальцем во второго «конвоира». — Бегом к капитану и товарищу Ивановой, доложить немедленно.
— Слышь, боец, а почему офицер без сапог?
— Так я, это, товарищ лейтенант, его ж все равно того… потом. Разрешите забрать, а то в обмотках тяжко.
— Давно служишь? Откуда сам?
— Три месяца. Из Сталинграда.
— Так сапоги-то где, земляк?
— В кузове.
— Так какого хрена еще не переобулся?
— Разрешите?
— Выполнять, бегом! Винтарь дай, я пока погляжу за ними.
Боец управился буквально за минуту. Тем временем подбежала Ника и пришел Олег, его еще пошатывало.
Допрос решил начать я. И начать с одного из «свеженьких». Мы отвели его в сторону, обыскали на предмет документов, нашлось какое-то удостоверение и письмо, видимо,
— Воинская часть, имя, звание? Домашний адрес, имя девушки? — немец назвался. Вроде все совпадало с написанным.
— Цель прочесывания?
— Сбежавшие русские. Из лагеря, вчера. Трое, с пистолетом. Фельдфебеля убили. Кинулись бежать много, но охрана почти всех постреляла. Троих недосчитались. А сегодня утром мотоцикл с почтой не приехал.
— Откуда такие подробности? — фриц в ответ замялся, и ни слова. — Ты в охране лагеря был?
— Да, — признание далось ему с трудом. — Клянусь, я никого не убивал.
— Убрать в сторону, — сказал я красноармейцам. — Следующий! Тоже рядового давайте!
— Так, а ты что за зверь? — Набор бляшек и нашивок на форме несколько отличался. — Как оказался в группе?
— Отдыхающая смена, склад охраняли, — немец назвал другую дивизию. — По тревоге подняли и этим в помощь дали.
— А пушка откуда?
— По пути встретили — они от своих отстали, а в одиночку ехать побоялись, тут начальник этих дерьмоголовых, — он кивнул в сторону первого немца, — и прихватил для усиления.
— Понятно! В расход обоих!
Немцев пристрелили, а мы тронулись дальше. На этот раз я забрал пленного офицера и белобрысого в броневик. Опять допрос откладывался.
Всю дорогу мы всем колхозом, вместе с теми, кто соображал, колдовали над трофейной немецкой радиостанцией и вроде чего-то добились. На привале развернули ее, раскинули антенну, включили. Станция ожила и зашипела. Согнувшись над ней, я крутил ручки настройки, отмахиваясь от советчиков, и тут услышал сквозь помехи:
— Я — крепость! Я — крепость! Веду бой!.. — дальше все опять потонуло в помехах…
— Мужики! — заорал я нашим. — Бегом сюда! — первым подбежал Док.
— Слушай! — дал я ему наушники…
Потом был большой рывок. Отошли километров на пять, тормознули возле какого-то болотца — кто ж их в Белоруссии считает — и утопили в нем остатки бывшего командира второй танковой группы вермахта. Да, в этом мире уже не будут написаны «Воспоминания солдата»…
К вечеру этого дня мы прошли сто двадцать километров. Что удивительно — на нас почти не обращали внимания! Мы шли на запад, и в смешанной колонне техники даже «тэшки» не вызывали подозрения. С наступлением темноты устроились на ночевку. До Бреста оставалось где-то сто пятьдесят — двести кэмэ. Ребята всю дорогу что-то крутили с немецкой радиостанцией и на привале развернули ее и включили. Я подошел к Сергею — любопытно было, — и тут он, побледнев, закричал:
— Мужики! Бегом сюда!