Третий глаз-алмаз
Шрифт:
– Значит, никакого расследования не будет?
– В связи с полнейшим отсутствием состава преступления и учитывая обстоятельства произошедшего, зная о нахождении трупа в момент мойки окна в одиночестве, считаю нецелесообразным вести речь о чем-либо, кроме естественного выпадения из окна. Еще раз обращаюсь к гражданкам. Дорогие гражданки! Лучше быть живой, чем мертвой, не лазайте по окнам!»
Я невольно вздохнула. Однако Николай Михайлович был не очень добрый человек. Любой журналист, беря интервью, а потом переводя текст на бумагу, может придать ему вполне удобочитаемую форму. Егоров не захотел править речь лейтенанта, привел высказывания
«Очень часто наши бравые милиционеры изо всех сил стараются отбиться от заведения уголовного дела. Впрочем, нежелание заниматься работой по-человечески вполне понятно. Вот только согласится ли с этим семья покойной Жанны? У нашего корреспондента после внимательного осмотра комнаты, в которой случилась трагедия, родились нехорошие подозрения. Мы начинаем собственное расследование. Смерть Жанны Лукашиной – несчастный случай? Или все-таки кто-то помог ей свалиться с высокого этажа? Где находился отец? Почему мать не осталась около тела, а кинулась наверх, в квартиру? Какие тайны скрывает семья Лукашиных? В субботнем номере мы дадим подробный репортаж и изложим наши версии. „Лупа“ всегда стоит за справедливость. Наш девиз: все тайное непременно должно стать явным».
Я в ажиотаже стала листать страницы. Статья, которую я только что прочитала, была опубликована во вторник, вот среда, четверг и пятница. На третьей странице газеты, вышедшей в последний рабочий день недели, красуется анонс: «Завтра вы узнаете шокирующую правду о семье Лукашиных. Сенсационное интервью с нянькой – Тельмой Генриховной. „Они ненавидели друг друга до припадков, но их можно понять“ – так начинается рассказ женщины, которая помогала Злате воспитывать четырех дочерей».
Подшивка закончилась.
– А где субботний номер? – растерялась я.
– Он не вышел, – ответила Карина.
– Почему?
– В четверг вечером в редакцию ворвались бандиты и увезли папу с Эдуардом, – грустно пояснила Кара.
– Минуточку! Журналистов забрали в четверг? Но пятничная «Лупа» увидела свет!
– Конечно, ее уже сверстали и отправили в печать. Пятничный выпуск делается в четверг, а субботний – в пятницу.
– Ясно, – пробормотала я.
– Эти подонки не только скрутили папу с Эдиком, они еще и разгромили офис, – сказала Кара. – Слава богу, Зиночка уцелела! Вот уж кому повезло, она в лифт залезла, ее и не заметили.
– Кто такая Зиночка и как можно не заметить человека в лифте?
Карина обхватила себя руками за плечи.
– Офис был в очень старом доме, его, кстати, давно снесли. Здание построили в восьмидесятые годы позапрошлого столетия. На кухне был лифт, за стенной панелью. Если не знать, где он, то и не сообразишь. Потянешь за веревку, появляется кабина, пусть небольшая, но худенькая женщина в ней уместится. Зиночка была секретарем редакции, не техническим, а ответственным, занималась выпуском, контактировала с типографией и лоточниками, которые продавали «Лупу», и сидела как раз на бывшей кухне. Когда бандиты вломились в редакцию, Зина схватила гранки субботнего номера,
– Значит, материалы номера могли сохраниться? – обрадовалась я.
– Ну… не знаю, – пожала плечами Кара. – И зачем они вам?
– Я случайно наткнулась в подшивке на знакомую фамилию – Лукашина, мы раньше дружили, но я потеряла ее координаты. У вас есть адрес Зины?
– Где-то был!
– Можете поискать?
– Для вас – что угодно!
– Огромное спасибо, очень меня обяжете, – завела я, – буду крайне благодарна.
Карина открыла верхний ящик письменного стола.
– Никогда не выбрасывайте старые записные книжки, – посоветовала она, – многие люди живут долгие годы в одной квартире. Вот, например, мы с мамой. Этому дому почти пятьдесят лет, он был построен в самом начале шестидесятых, экспериментальный, хотели проверить, как возводить блочные пятиэтажки. А! Нашла! Зинаида Мироновна Шляпкина.
– Ей, наверное, много лет!
– Зиночка была тогда молодой, в «Лупу» она пришла, когда ей едва исполнилось двадцать два! – возразила Карина.
– Вам нетрудно самой позвонить Шляпкиной? Вероятно, она не захочет беседовать с незнакомкой о тех событиях!
– Нет проблем, – согласилась Кара, – надеюсь, Зина живет на прежнем месте! Черт!
– Что?
– Номер не существует.
– Дай-ка сюда! Смотри, набор начинается с цифры два, а ее заменили на шесть.
– Сейчас попробую, ага, гудит… Здрасти! Можно Зинаиду? Ой, еще раз здрасти! Вы, наверное, меня не помните? Я – Карина Егорова, дочь Николая Михайловича… ага, ага, спасибо. Очень приятно! Да, да! Извините, Зиночка, у меня к вам такое дело…
Я молча слушала, как Карина меня представляет, потом Егорова сунула мне трубку.
Я откашлялась.
– Здравствуйте, Зина!
– Добрый день.
– Может, мой интерес вам покажется странным…
– Говорите.
– Карина рассказывала, что в день нападения бандитов вы спрятались в лифте.
– Верно.
– Вы очень смелый человек.
– Я отчаянная трусиха, – засмеялась Шляпкина, – но в момент опасности не растерялась. Прямо в голове щелкнуло: или лезу в подъемник, или мне кирдык. Третьего не дано. Сгребла гранки и дёру!
– Значит, вы прихватили с собой материалы субботнего номера?
– Егоровская школа, – вздохнула Зина, – сам погибай, а газету спасай. Унесла все, я как раз верстку делала, материалы стопками слева, снимки справа, я их вместе с линейкой-строкомером уволокла, она у меня теперь вместо талисмана!
– А где гранки? Вы их выбросили?
– Разве можно!
– Сохранили? Дадите взглянуть?
– Зачем? – удивилась Зинаида.
– Объясню при встрече!
– Ладно, приезжайте.
– Можно сейчас?
– У меня редакторские дни, сижу дома, хотя…
– Что? Я уже бегу к машине.
– Постойте, я не успею прибраться к вашему приходу! Давайте лучше встретимся в выходные.
– Нет, нет, – испугалась я, – время не ждет! Мне все равно, как выглядит ваша квартира, даже если она покрыта слоем мусора в полметра, это не играет никакой роли. Кстати, у меня дома тоже бардак, посуда полгода не мыта, пыль с Нового года не вытерта.
– Ну ладно, – сдалась Зина, – записывайте адрес.