Третий глаз-алмаз
Шрифт:
Зиночкина задача «причесать» народное творчество, отредактировать «плач Ярославны» до удобочитаемого вида. Как-то раз главной редакторше пришла в голову гениальная мысль: скомпоновать один выпуск из баек самой сотрудницы.
– Только не надо про любовь, – попросила начальница, – вспомните какие-нибудь интересные случаи, давайте разнообразим тему, у меня уже оскомина от сообщений: «я любила страстно, а он, козел, изменил».
Вот Зиночка и написала про нападение на «Лупу» и свой побег через шкаф-лифт вместе с гранками номера. Статья заканчивалась интригующе.
«Увы, Николай
Через пару недель после появления «Дамских историй» на прилавках Зиночке позвонили с телевидения. Приятная женщина, представившись Ольгой, ассистентом режиссера, сказала:
– Я читала вашу статью в журнале, и она меня потрясла. Родилась идея сделать программу о неотвратимости наказания. Убийца давно успокоился, решил, что дело поросло мхом, а оказывается, где-то лежит папочка, а в ней документы, способные изобличить преступника. Есть в этом некая фатальность, вы согласны?
– Можно и так трактовать события, – осторожно ответила Зина.
– Вы согласны дать нам интервью? Разрешите подъехать к вам для более детального разговора?
– Ладно, – не стала кривляться Зина, – не скрою, мне хочется показаться на экране.
На следующий день теледеятельница приехала к Шляпкиной и детально изложила план съемок, потом попросила почитать тот самый материал Николая Михайловича и удовлетворенно заметила:
– Супер! Сейчас же оповещу нашего главного, завтра позвоню вам и назову дату съемки.
Оля оказалась очень расторопной, телефон у Зиночки зазвонил в тот же день, около десяти вечера.
– Извините, – завздыхала Оля, – но главный не проникся, сказал: материал журналиста не является уликой. Нет ли прямых доказательств убийства Жанны?
– Наверное, они были у Егорова, – резонно ответила Зина.
– Но вы их не видели?
– Нет.
– И не знаете, о чем идет речь?
– Нет.
– И в статье не названо имя преступника!
– Верно, – согласилась Зинаида, – насколько я помню, Егоров собирался подольше эксплуатировать сенсацию. Дело было летом, в городе мертвый сезон, тираж стал падать, и тут Николай Михайлович нарыл бомбу. Конечно, он хотел привлечь внимание читателей, задумал серию публикаций, но я не знала его планы. Егоров в них никого не посвящал.
– Жаль, – протянула Оля. – Неужели ничего больше не осталось?
– Нет, – с огорчением ответила Зина.
На том и расстались.
– Это она утащила, больше некому, – запоздало возмутилась Шляпкина.
– И как вы сразу не заметили? – поразилась я.
Зиночка оперлась локтями о стол.
– Я дала ей папку и пошла чай поставить, эта Оля не на кухне сидела, у меня тут бардак был, я постеснялась завести сюда постороннего человека. Вас пустила, потому что сейчас здесь небольшой беспорядок, а в тот день Игорек гостей созвал, тут девчонки салаты резали, все конфорки кастрюлями с картошкой заняли, я долго с чаем провозилась, а когда вернулась, Оля мне закрытую папку вернула.
– И вы не проверили ее содержимое?
– Нет!
– Но почему?
– В голову не пришло, – призналась Зиночка. – В ней не было ничего ценного, старые бумажки, кому могли понадобиться неопубликованные статьи многолетней давности? Сенсация хороша горячей, тухлые новости – несъедобное блюдо.
– Можете описать внешность Ольги?
Зина хмыкнула.
– Такую особу не забыть!
– Она столь интересна?
Шляпкина встала и включила чайник.
– Рыжая, как клоун! Волосы мелко вьющиеся, слишком блестящие, лицо в веснушках, ну прямо перепелиное яйцо. Брови черные, она их явно красит и перестаралась. Глаза карие, рот накрашен оранжевой помадой. Слишком много косметики, да и духами она облилась сверх меры. И фигура странная – ноги-руки тонкие, а живот и бедра толстые. Я сначала решила, что она беременная, потом поняла: нет, просто нелепая. Правда, воспитанная, туфли сняла, извинилась за беспокойство, удостоверение телевизионное показала.
– Вы ее фамилию не запомнили?
– А она не открывала книжечку, издали продемонстрировала, чего же лезть руками?
– Ясно, – совсем приуныла я.
– Я сама пыталась ее найти, – вдруг сказала Зина, – раздобыла в справочной телефон «Останкино», целый день потеряла. Но так ничего и не выяснила. Девушек с именем Ольга там тучи, и ассистенты режиссеров постоянно тасуются, одни увольняются, другие заступают на их место. Дохлый номер. Жаль. Может, и нехорошо признаваться, но мне хотелось позвездить, стать героиней передачи. Вот бы коллеги обзавидовались.
– Вы нашли какие-то доказательства убийства? – осенило меня. – И хотели сообщить о них таинственной рыжеволосой Ольге?
– Точно, – закивала Зина, – вот смотрите.
Порывшись в папке, она вытащила несколько фотографий.
– Уже когда Ольга мне про облом рассказала, – пояснила она, – я вспомнила, там был еще конверт, к папке скрепкой прикрепленный, ну я и полезла его искать. Как сквозь землю провалился! Только через неделю до меня доперло: нужно всю дрянь из ящика вытащить, его выдвинуть и внизу, в тумбе, пропажа найдется. И точно! Видите?
Зина быстро вытащила цветные снимки, сдвинула в сторону все предметы, занимавшие стол, и разложила фотографии. Я стала их изучать.
Вот изображение тела девушки. Несчастная лежит на спине, широко раскинув босые ноги, халатик задрался почти до пояса, но никто его не поправил, а на лицо несчастной наброшена какая-то тряпка. Вероятно, снимок был сделан через очень короткое время после падения, он хорошего качества, и на нем видно, как блестит лужа крови, выплывающая из-под спины Жанны. Кровь быстро сворачивается, а тут она, похоже, совсем свежая.