Третий глаз
Шрифт:
— Совсем заморозили. Отогревать будете!..
— Всенепременно. Вы меня взяли в плен, очаровательная женщина. Полная виктория с вашей стороны, — галантно бурчал Фокин, спускаясь по металлическим ступеням в полумрак каюты.
Через иллюминатор виднелись волны, разбегавшиеся от бортов. Освещенное плафоном помещение таило — по углам загадки. Гончева взяла гитару, забренчала по струнам одним пальцем, стала крутить колки, но, заметив, как искривилась бровь Павла, отложила инструмент, ловко повязала стан фартуком.
Мысль Даши заглянула в темный отсек и увидела там ящики. Она заметалась между мыслями Павла Николаевича, Гончевой, Семена Заварухина,
«Сеанс связи закончен, — сказал Зот. — Теперь ты знаешь, что видит третий глаз. Ты согласна идти по пути знания? Не хочешь стать вороной?» Она искала физинструктора и не находила его.
Глава 8
Воочию, а не третьим глазом
Лесной чертог блистает, как лампада.
Кумиры стройные стоят, как колоннада.
И стол накрыт, и музыка гремит,
И за столом лесной народ сидит.
Пробудилась Даша на полке — ни дворца, ни катера… Выглянула в окно: на поляне — автомашина; из кузова спрыгнули несколько девчат, оставшиеся наверху откинули задний борт машины, там Катя Дрыгина деловито тащила за рога лохматого барана к краю кузова. «Стра-а-ашно!» — казалось, жаловался баран.
Под смех и визг девчат Катя столкнула зверя на поляну.
Даша спустилась с полки, вышла из вагончика.
— Сюда, Ивушкина! — Жукова залихватски махала Даше рукой. — Шашлык привезли, сабантуй будет!
«Мясо… Зот… Хитро подстроил…» — пронеслось в голове. Хотелось взять баян, играть что-нибудь лирическое, чтобы продлить сон, иллюзию о встрече с Павлом, о московском госте, но действительность гасила возвышенное настроение: девчата на поляне галдели, окружив барана. Потряхивая жиденькими кудряшками, бригадир ухватила шерстистую животину за рожки, дергала их, крутила, как руль велосипеда.
— Тащи его к костру! — подстегивали Жукову возбужденные голоса.
— Откуда товар?
— Частник продал! — отмахнулась Галина. — Рыскали по хуторам, как волки, наконец в Хрюкине купили.
Умываясь речной водой, думала: «Надо бы предупредить Галину, что начальство может нагрянуть». Возвращаясь к вагончику, видела, как Галина по-детски заливается смехом, закидывает ногу на спину барану. Он, почувствовав копытами островок травы, уже не шарахался, тянулся мордочкой к жирным листочкам. Даша сорвала пучок травы и сунула барану в зубы, потом вынула из кармана гребень и, выламывая зубья, принялась расчесывать густой бараний бок. Существо тыкалось сопливым носом в грудь, пачкало Даше халат и блеяло, словно силилось что-то высказать. Девушки дергали барана за уши, играли с хвостом, гладили спину, разнимали пряди и восхищались, какая чистая и густая шерсть.
— Хороша шуба! Стопроцентный мохер! Остричь!
— Шампур ему в бок!
— Не шампур, а вертело!
Женя-повариха отбояривалась от девушек, требовавших шашлык, втолковывала: мясо еще живое, не вымочено в уксусе, а время предобеденное. Ее не слушали, каждая считала себя причастной к поварскому искусству.
Повариха принесла длинный кухонный нож, протянула его пожилому шоферу, наблюдавшему сцену. Угрюмый, гладкий, в клетчатой рубашке мужчина поежился и, чертыхнувшись, с рыбьим проворством заскочил в кабину; тотчас рванул машину с места и уехал. Его провожали возгласами негодования и прибаутками.
— Зови мастера! — Дрыгина повернула худенькую Ванду лицом в сторону деревянной избы, а сама, обняв барана, сюсюкала: — Сопливчик ты мой, славненько тобою закусим…
— Живей! — досадливо прикрикнула повариха, заметив, что Ванда не торопится к мастеру.
Наблюдая за суетой, Даша не верила, что девушки сами зарежут барана. «Если они это сделают, я поверю в слова Зота, что процессы в жизни совершаются неумолимо, чего бы о них пи думали. Тайные силы управляют каждым из нас, а ум только обслуживает желания по достижению скрытых намерений». Из рассказов Галины и Кати, из мимолетных жалоб на таежную скуку других девушек она составила себе картину повседневных хлопот бетонщиц и задумалась над причиной, почему девушки послали письмо в обком комсомола и почему они взяли в руки нож…
Прораб, который руководит строительством Шестаковского моста, не заботится о провианте для бригады: она для него не родная, а приданная подрядчиком. В апреле Павел Николаевич дал команду Виктории Гончевой нанимать мостостроителей для возведения незаконного моста на неплановом участке трассы; начальник мостоотряда приехал в контору к Гончевой торговаться: постройте в тайге вагонный хутор, баню, пекарню, иначе, мол, не пошлем туда рабочих. У Гончевой не было ни свободных плотников, ни пиломатериалов, почесала она затылок, да с армейской категоричностью предложила: «Хотите — дам вам бригаду бетонщиц?» На том и сговорились. Мостостроители обошлись без бани, пекарни, завезли на хутор свои вагончики, а Гончева послала на Шестаковку на весь летний сезон бригаду бетонщиц. Оказались девушки растворного узла чужачками: сварщики, монтажники, шоферы, бетоноукладчики мостоотряда — кадровые рабочие — каждую субботу уезжают в Искер, там у них семьи, а девчата сидят в тайге безвылазно, да еще мяса в столовой нет. Вот и бузят. «Гончева мыслит масштабно, а девушки для нее что семечки…» — рассудила воспитательница.
Ванда, посланная за мастером, вернулась, виновато изображая знаками, что усатый рисует новые аэросани. Катя Дрыгина мотала кудлатой головой, щекоча барану брюхо:
— Ярочку бы ему нецелованную, он бы ухаживал, — приговаривала и вдруг, глядя на Дашу, закричала: — Вот наедимся мяса и жаловаться на судьбу не станем! — Обхватила барана за шею и поволокла к сосне. Гурьба девчат качнулась следом.
— Не тронь! — Даша, выронив гребень, вцепилась в баранью шерсть. — Не дам, кровожадина! — Было дико представить, что Катя зарежет барана, в груди похолодело, словно Даша проглотила льдинку.
Баран беззаботно вращал хвостом, таращил доверчивые глаза. Склонившись, дрожа от возбуждения, Даша левой рукой обняла барана за спину и снова угощала его былинками. Дрыгина брезгливо плюнула под ноги и отошла. Взбешенная повариха подскочила к Даше, вышибла у нее из рук пучок травы:
— Цыц, чистоплюйка! Налопалась в городе мяса, за нами подглядывать приехала! — Нож блеснул у нее в руке. Даша отпрянула, а Женя треснула барана по узловатым рожкам.
— Дай-ка мне! — вышла вперед голубоглазая в красном платьице Ванда, закинула за плечо русую косу и выхватила у поварихи нож. Улыбка ломаной линией трепетала на ее мягких губах.