Шрифт:
Мы бродим в неконченом здании,
По шатким, дрожащим лесам
В каком-то тупом ожидании,
Не веря вечерним часам.
Валерий Брюсов
1
Идя к дому по разбитой, пахнувшей прохладной
Только пройдя десяток шагов, он заметил, как трудно двигаться: казавшийся привлекательным со стороны лес еще не просох. На пути неожиданно возникали плотные колючие кусты, переходящие порой в трудно проходимые заросли. Ноги ежеминутно разъезжались и увязали в сырой, покрытой прошлогодней травой почве.
Возвращаться на дорогу было уже поздно и не разумно. Мысленно ругая себя за необдуманное решение, он продолжал идти вперед, не глядя под ноги, постоянно меняя направления, выбирая сухие места и проходимые тропки.
Выйдя из леса, немного усталый Егор присел на крупный неказистый пень посреди опушки. Кругом прошлогодний дерн с едва пробивающейся молодой травой, остатки снега и талой воды у кустов и деревьев.
День прохладный и серый с едва уловимыми проявлениями весны.
Небо наполнено облаками, лишь редкие небольшие голубые пятнышки просветов.
Егор закрыл глаза, облокотился на широкий пень и с удовольствием вытянул ноги. Вдруг он ощутил на лице приятное, ласковое тепло солнечного луча, неожиданно осветившего все вокруг.
Солнце на некоторое время выглянуло из-за огромной тучи. Тень от нее, сопротивляясь нахлынувшему свету, поползла в сторону, и весеннее тепло разлилось по поляне.
Идти не хотелось. Он решил еще немного понежиться, расстегнул телогрейку, огляделся.
Прилив солнечного света, как волной смыл краски пасмурного дня.
На сером фоне оттаявшей земли в глаза вдруг бросились вылезающие из прошлогодней листвы набухшие желтизной едва открывшиеся головки одуванчиков.
Поляна сразу засветилась этими маленькими огоньками: лучи солнца безошибочно нашли своих собратьев.
Солнечный свет заиграл в отблесках талой воды. Стали невидимы заполненные водой рытвины и остатки снега. Засветились редкие еле заметные острые светло-зеленые листочки стоящего по соседству кустарника. Среди деревьев приветливо заиграли серебром молодые березки.
Тепло весны продержалось всего 2-3 минуты, и небо вновь заволокло облаками. Опять стало зябко и серо.
Посидев еще немного, Егор вышел на дорогу.
Вечером на глаза Егора попался незаконченный этюд.
Вглядевшись, он понял, как не хватало в нем увиденного сегодня солнечного розлива весеннего тепла.
Он выдавил на палитру немного свежей желтой краски и легкими движениями кисти стал подправлять картину.
Запомнившиеся яркие проявления весны легко ложились на холст. Буйно рвущиеся в мир головки одуванчиков и несколько молодых березок под лучами солнца стали главными деталями жизни на фоне пробуждающейся природы.
Егор внимательно посмотрел на законченный пейзаж.
Что-то неуловимое притягивало, манило к нему, и он с удовлетворением и легкой улыбкой положил кисть.
Только сейчас Егор заметил, что кто-то давно прикоснулся к его ноге и, не отходя, стоит рядом. Он повернул голову.
Собака, заискивающе глядя в глаза и осторожно виляя обрубком хвоста, еще не зная реакции хозяина на свое проявление, напоминала о своем существовании.
Хотя Егор не любил таких неожиданностей, и его реакция могла быть самая разная, но он дружелюбно дотронулся до холки.
– Ну что, нравится? – потрепал он ее по голове.
Глаза собаки засветились от неожиданного внимания хозяина. Искренне радуясь его настроению, она внимательно и преданно глядела на него, обрубок хвоста при этом заходил со скоростью стежка швейной машинки.
– «Знаю, знаю, что хочешь есть».
И это было действительно так, увлекшись любимым занятием, он забыл ее покормить.
Собака, красивая сука-доберман, одобрительно облизнулась. Он не спеша, вышел на кухню и положил в миску порцию мясной похлебки.
Отношения Егора к собаке казались противоречивыми, он постоянно ворчал на нее, часто не пускал в комнату, выражая недовольство из-за постоянных забот в ее кормлении, выгуле, не говоря уже о невозможности уехать из дому более чем на один день. Ему даже казалось, что из-за нее потерял часть своей свободы.
Но в действительности собака являлась единственно близким живым существом, особенно здесь, в деревне. К тому же отвлекающие от суеты обязательные прогулки были полезны и даже необходимы для него самого.
Философское восприятие природного мышления животного, чуткое отношение и взаимопонимание незримо формировали и дополняли его собственные принципы, заставляя глубже понимать ценности жизни. Все это становились нечто большим, чем просто общение с животным и с лихвой окупало хлопоты.
Собаку он приобрел несколько лет назад после настойчивых просьб тогда еще малолетнего сына. Детей всегда искренне тянет к животным, но они воспринимают их как очередную игрушку и не могут понять глубокой ответственности физического и нравственного покровительства.
Естественно, все трудности, связанные с жизнью собаки в семье, со временем легли на Егора.
Когда он приехал за щенком, заводчик показал ему всех, играющих возле матери. Он сказал: