Третий король
Шрифт:
— Где же убийца? — спросил Гавроньский.
— Как это — где? Вот! — Марчак показал стволом пистолета.
— Вы сошли с ума! Это же капитан полиции, да еще из Главного управления в Варшаве!
— Капитан полиции? Но ведь... — Марчак, казалось, от изумления потерял дар речи. — Но ведь он хотел меня...
— Тяжелый оказался поднос, — тихо констатировал Вечорек. — Прекрасное серебро, я полагаю. Поосторожнее, пожалуйста: как это ни странно, мой пистолет заряжен.
И он снова потер рукой лоб.
— Только этого мне недоставало, да еще как раз в тот момент, когда так надо сосредоточиться...
Марчак опустил пистолет дулом вниз.
— Боюсь, что эти два гражданина приняли меня за убийцу, — пожаловался капитан профессору. — И кажется, они все еще до конца не поверили, что это не так. Но понадобится лишь небольшая поправка, и все встанет на свои места. Убийца действительно находится в этой комнате.
— Кто он? — глухо спросил Вильчкевич.
— Потерпите... Пан Жентара так врезал мне по голове, что она едва не скатилась с плеч... Еще секундочку... Ну вот, все в порядке, как будто я сумел собраться с мыслями, а это уже кое-что. Итак, перед нами оригинал «Третьего короля»?
— Да.
— Вы можете подтвердить это, пан профессор? А то мы их этой ночью видели столько, что я... — Он схватился за лоб. — Вот закончу с убийством и подам на вас в суд за хулиганство! Удар тяжелым предметом по затылку с целью... Впрочем, вы скажете, что хотели как лучше. Сейчас проверим! Это оригинал, пан профессор?
— Вне всякого сомнения. — Гавроньский, который между тем успел развернуть и внимательно осмотреть картину, бережно положил ее на стол.
Вечорек повернулся к обоим художникам.
— А колокольчики вы спустили через дымоход, не так ли?
Они молча кивнули.
— Вы, стало быть, вздумали подшутить над вашей коллегой. Хороша шутка, ничего не скажешь. Но я знал об этом чуть ли не с первой минуты. Вас выдали спички.
— Как вы могли... — прошептала Садецкая.
— Ну, они же не предполагали, что здесь лежит тело хранителя.
— Какие спички? — спросил Марчак.
— Сейчас, — ответил ему Вечорек, — сейчас объясню. Но лучше начнем с начала. Во-первых, уже потому, что это старая добрая традиция, а во-вторых—для того, чтобы не запутаться. Итак, было заведомо ясно, что убийца не влез сюда с улицы, так как окна замка забраны толстыми решетками, на дверях крепкие запоры, сигнализация в полном порядке, а в парке бегает огромная овчарка. Если же добавить, что этот человек отлично знал, где висят арбалеты и стрелы, раз он сумел на ощупь и без шума снять их со стены, и что он обнаружил превосходное владение этим диковинным средневековым оружием, то пришельца извне придется полностью исключить. Учитывая, что выступающая здесь под видом моей жены сотрудница полиции в круг подозреваемых не входит, в список попали следующие люди:
во-первых, пан Вильчкевич;
во-вторых, пани Ванда Щесняк;
в-третьих, пани Магдалена Садецкая;
в-четвертых, пан Марчак;
в-пятых, пан Жентара;
в-шестых, пан профессор Гавроньский.
Среди этих шестерых я должен был найти убийцу, что совершенно неожиданно наложилось на главное; мое задание в Борах. Мы с коллегой прибыли сюда охранять «Третьего короля», так как руководству из-за границы передали сведения о том, что картине грозит опасность, что ее собирается похитить международная банда, специализирующаяся на произведениях искусства. Штаб-квартира этой банды находится в Западной Германии, а восточный филиал — в Вене. Представители Интерпола привезли нам копию «Третьего короля», которую мы нынешней ночью должны были повесить в библиотеке, чтобы спасти подлинник, который планировалось спрятать в сейфе Управления полиции до поимки преступников. Но когда они попытаются украсть картину, мы не знали. Профессор Гавроньский был частично посвящен в наши планы, привез нас сюда и представил вам как поэта с женой.
— М-да, — буркнул Марчак, — то-то для поэта вы мне с первого взгляда показались слишком нормальным. Но я думал, что вы...
— Тише, — прервал его Жентара. — Слушай!
Вечорек продолжал.
— Пан профессор Гавроньский знал лишь, что мы из полиции, но не подозревал, что мы готовимся подменить картины. Наше руководство дало указание, чтобы об этом не догадывалась ни одна живая душа в Борах. Ведь мы понятия не имели, кто сообщник гангстеров! Теперь перейдем к событиям, которые предшествовали убийству. Где-то около двенадцати мы заменили картины; при этом нас никто не видел! Но когда мы возвращались к себе с картиной, которую считали оригиналом «Третьего короля», мы заметили пана Янаса, входящего в библиотеку. Под мышкой у него была копия «Третьего короля». Мы поспешили к себе и при помощи нашего коротковолнового передатчика доложили о выполнении задания и о том, что, по всей видимости, подручным грабителей является хранитель Янас.
— Но это же абсурд, — перебила Вечорека Ванда. — Пан Владислав никогда бы...
— Этот человек просто бредит! — Вильчкевич покосился на Гавроньского. — Он в самом деле офицер полиции?
— Да, — кивнул профессор. — Наберитесь терпения и дослушайте до конца. Пока все было изложено верно.
— То есть как? — изумился Вильчкевич.
— Наши подозрения подтверждал и наружный наблюдательный пост, который находился поблизости от замка. Коллеги сообщили, что у ворот остановилась машина с погашенными фарами. Мы и сами своими глазами видели тень человека, бегущего в том направлении. За ним бежала собака, не проявлявшая никакой враждебности. Для нас это было еще одним доказательством того, что перед нами кто-то из живущих в замке. А так как только что мимо нас прошествовал хранитель с копией, мы не сомневались, что он и украл картину. Наши сотрудники снаружи передали наблюдение за подозрительным автомобилем дальше по цепочке, и мы могли спокойно спать, зная, что похититель попадется в ловушку, расставленную нами вместе с Интерполом. «Третий король», как и предусматривалось сценарием, лежал у меня в комнате в специальном футляре, а вор увозил с собой копию. Мы решили, что наше задание выполнено и что завтра, — капитан глянул на часы, — собственно, уже сегодня, нас отзовут. Но тут в библиотеке зазвенели колокольчики, а потом донесся вопль пани Садецкой. Выбегая из комнаты, я так же, как и все, подумал, что это — чей-то розыгрыш. Но я был здесь по службе, а легенда с колокольчиками имела касательство к «Третьему королю», так что этот звон не мог не заинтересовать меня. Все мы собрались у дверей пани Магды. Взломав замок, мы обнаружили, что девушка дрожит от страха. В своей жизни я повидал немало напуганных людей, и я мог бы поклясться, что она не ломает комедию. Ясно было, что шутка задумана не ею. Но кем же? Пока мы стояли у комнаты Магды Садецкой, я заметил кое-какие детали, не слишком меня вначале насторожившие, но отложившиеся в подсознании. Речь о пане Жентаре, который извлек из кармана пижамы сигареты и спички. Пан Марчак взял у него одну сигарету, достал свои спички, прикурил сам и дал прикурить пану Жентаре.
— А что в этом особенного? — поинтересовался Марчак. — Или вы ждали, что я вытащу трут и огниво?
— Да нет. Трут и огниво в данной ситуации выглядели бы столь же нелепо, как и сигареты со спичками.
— Разрешите узнать, почему?
— Потому что пани Садецкая закричала в полночь, когда, по вашим словам, вы оба лежали в своих кроватях и крепко спали. И если можно еще вообразить человека, который ложится трезвым и забывает перед сном вынуть из кармана сигареты, то поверить, чтобы кто-то уснул с коробком спичек в кармане пижамы, я не в состоянии.
— М-да, — согласился Жентара. — Это трудно. Давит и гремит.
— Вот именно. Вы бы даже повернуться на другой бок не смогли! Кроме того, курильщики обычно держат спички где-нибудь под рукой, на тумбочке, на стуле, а то и на полу, чтобы легко было дотянуться.
— И какой же вы сделали из всего этого вывод? — Гавроньский никак не понимал, куда клонит Вечорек.
— Вывод может быть только один: хотя пан Жентара и пан Марчак заявили, что вопль Магды Садецкой их поднял с постели, они вообще не ложились. Я сообразил, что эти двое как-то заставили зазвенеть колокольчики в библиотеке, а пижамы и заспанные лица должны были создать им алиби. Но когда мы спустились в библиотеку, ситуация изменилась. Шутки кончились. В библиотеке лежал мертвый хозяин Боров. Я заметил, что пан Марчак с удивлением уставился на «Третьего короля». Он быстро овладел собой, но первое его впечатление было необычайно сильным, он даже забормотал что-то себе под нос. На стене висела гениальная, по словам профессора Гавроньского, копия, которая не должна была издали возбудить такой интерес у пана Марчака, тем более, что всеобщее внимание было направлено на мертвое тело на ковре. Я не задумался тогда над его поведением, но запомнил его, как раньше эпизод со спичками. Пан Марчак походил на человека, который увидел совсем не то, что ожидал. Но что же он ожидал найти на стене вместо «Третьего короля»? Тогда я еще не знал этого. И только позднее, когда ко мне наверх пришел профессор Гавроньский и я при нем обнаружил, что впотьмах снял со стены библиотеки вовсе не оригинал, а гротескное подобие картины, где на месте лица черного короля кто-то изобразил череп, я все понял. Марчак ждал, что в библиотеке окажется карикатура, которой они с паном Женгарой заменили оригинал — еще до нас! Все шло, как они задумали. Пани Садецкая закричала, и пан Марчак подал мысль пойти в библиотеку и убедиться, что с «Третьим королем» все в порядке. Последующее развитие событий рисовалось им так: публика спускается вниз — и вдруг видит вместо короля череп. Новые вопли, смех, все объясняется. Хранитель и тот был бы не в претензии, ведь пан Марчак — автор музейной копии, картина не раз бывала у него в руках, и Янас знал, что он не повредит ее. Однако вам дважды испортили музыку. Сначала мы тем, что забрали череп, сами того не ведая, а потом тот, кто застрелил хранителя и унес нашу копию. Но если не считать того действия, какое оказала ваша шутка на чувства пани Садецкой, все же она кое в чем помогла мне и вам. Ясно ведь, что те, кто повесил в библиотеке карикатуру с черепом, не могли быть убийцами и участвовать в похищении картины бандой. Такой человек меньше всего заинтересован в шумихе вокруг «Третьего короля»! Преступник не знал о присутствии в замке полиции, не знал, что мы предупреждены о возможной попытке подмены картины. Он верил, что копия, полученная им от банды и повешенная в библиотеке, безупречна. Убив хранителя, он не предполагал, что кто-либо соотнесет эту смерть с «Третьим королем». По его расчету, мысль о краже и в голову никому бы не пришла. Вы же, наоборот, выработали подробный план, как привлечь к картине максимум внимания — и это в ту самую ночь, которую воры выбрали для похищения «Короля». Был и еще один аргумент, самый важный, который полностью исключал вас из числа подозреваемых. Ведь пан Марчак практически оставил взамен снятого оригинала свой автограф, потому что все узнали бы его руку на той карикатуре! Это означало бы, что оригинал картины все еще у него и что не он был человеком, сговорившимся передать его гангстерам.
— Боже мой, — вздохнул Марчак. — Все это для меня слишком сложно, но я вам верю на слово, если вы на самом деле хотите помочь мне выпутаться.
— Хочу ли я? — Вечорек засмеялся. — Учитывая, что ваш коллега набил мне на голове знатную шишку, растущую с каждой минутой, я хотел бы обрушить на вас все муки ада, но, к сожалению, ни вы, ни пан Жентара не убийцы, потому что, как и ожидалось, оригинал «Третьего короля» был у вас — и пан профессор это только что подтвердил. То, что вы после гибели Янаса не признались всем в своей проделке, вполне понятно, и мне это было даже на руку. Воображаю, что вы ощутили, когда вошли в библиотеку. Вы звонили, и вы же заменили «Третьего короля» изображением черепа. Но череп исчез, а звон возвестил такое, что вам бы и в страшном сне не привиделось: хранитель был мертв. Вас охватила паника, и вы решили молчать, но при первой же возможности вернуть «Короля» на место, причем не прежним путем, а минуя коридор, чтобы вас никто не заметил. Комната пана Марчака находится строго над библиотекой. Я так и знал, что они сообщаются: через дымоход, верно?