Третий муж
Шрифт:
Уже через час я сходила по трапу в Пулково. Здесь дул сильный ветер и хотя мороза был немного, но чувствовался сильный холод.
— Хорошо, что надела теплую куртку на лебяжьем пуху, купленную еще в нашем путешествии по Скандинавии, — подумала я, ежась даже в ней. Схватив такси, назвала адрес и пригрелась в салоне машины. Мрачные мысли вернулись, те, что не давали мне спокойствия все эти дни.
— Ваша гостиница, мадам, — сказал улыбающийся молодой парень водитель, — желаю хорошо отдохнуть.
Я поблагодарила и вышла. Поднявшись по ступеням помпезного входа в старинный особняк гостиницы, прошла прямиком к стойке рецепшен. Там стояли две девушки. Я обратилась к одной с просьбой сообщить, не выходил ли из номера господин Воркутов, ему необходимо срочно передать материал для работы. Сощурившись, она посмотрела на меня.
— Это вы звонили три часа назад? Я узнала вас по голосу.
Хмыкнув понимающе, она назвала номер и сказала, что он еще не покидал номер, и если тот закрыт, то пусть попросит дежурную или горничную, чтобы открыли и тогда я смогу «доставить ему рабочий материал». Я поблагодарила ее и поняла, что та решила мне чем-то помочь и, вероятно, сама была в такой ситуации. Что называется, мы нашли друг друга. И это судьба.
Так и случилось: дверь закрыта и на мои стуки не отвечали. Тогда я попросила горничную и та при поддержке дежурной открыли мне двери. Я вошла в сопровождении еще двух любопытных женщин, и мне было все равно, главное жив ли муж и что с ним. То что я увидела, повергло меня в шок. Тут был полный комплект, как говорится: вино и девочки. То есть празднование любовных утех, разобранная постель и обнаженные тела моего мужа и неизвестной молодой особы. В комнате витал обильный винный дух, смешанный с запахами дешевой косметики. Я замерла и потом попросила других удалится, признавшись, что являюсь женой этого постояльца и приехала, чтобы вернуть загулявшего домой. И это было правдой. Как я приводила его в порядок, и что только мне пришлось пережить, это отдельный рассказ. Но спустя сутки мы были дома, и я переселила его в кабинет, устроив там спальное место для постоянного его проживания. Наше объяснение было бурным и громким, слышали все домашние, кроме Катюши, которую на это время забрала к себе Вероника вместе с няней.
Оказывается, что после прощального фуршета, он так напился, что очнулся в своем номере и ничего не мог вспомнить. Рядом оказалась какая-то деваха, которая и «помогала» ему все это время: носила выпивку и закуску и обслуживала по полной. Денег, естественно, при нем уже не было, и если бы я не приехала, то неизвестно, что могло случиться. Карты тоже не было. Когда я еще там узнала, тут же сообщила банку о потере и ее вовремя заблокировали, а то неизвестно какие еще могли быть последствия.
— Ты мой Ангел-Хранитель, — пытался пьяно целовать мне руки еще в питерской гостинице и в самолете и дома, когда мы объяснялись, — Прости меня. Можешь даже побить, но не прогоняй. Я так люблю тебя.
Я не могла смотреть на него, у меня кроме гадких слов в его адрес не было ничего. Даже прежней жалости.
Через неделю все повторилось, только уже здесь: гостиница, запой, дешевая проститутка.
Я не знала, что мне делать. С отчаяния позвонила Веронике и попросила о встрече со Степаном Петровичем. Вместе мы решили, что его надо положить в клинику. Мне не пришлось долго уговаривать его, особенно после одного случая, которое наблюдала наша дочь.
Как-то его привезли домой в полной отключке, он практически висел на руках наших охранников. В это время сбежала вниз Катюша и увидела любимого отца, которого держали двое наших парней. Голова Игоря была свешена вниз, изо рта текла слюна, ширинка была расстегнута и мокрые полосы тянулись до самого низа.
— Мама, — закричала испуганная дочка, — наш папа описался.
Я отвернула ее в сторону и приказала няне увести девочку от такого зрелища. Потом ей пыталась рассказать, что он просто облился водичкой, которая попала на брюки, но она хитро посмотрела на меня и покачала головой:
— А тогда почему мокрые только штаны, если облился? А рубашка сухая, — припечатала она, — Просто он пьяный и поэтому описался.
После того, как он пришел в себя, я рассказала ему об этой истории, и он был страшно угнетен и даже не пил целую неделю. Казалось, что все, наконец, стабилизировалось, но он сорвался на одном из выездных конференций и снова начался запой. Мы не могли здесь оставаться и к концу февраля переехали в городскую квартиру. Вот тогда-то он и согласился на лечение.
В клинике он пролежал месяц, пришел в себя, начал вновь писать и просил привезти ему Катюшу. Та тоже рвалась к нему, она его любила. Их встреча убедила меня, что все будет теперь хорошо и мы, наконец, обретем полную семью и вернется радость в наш дом.
В разговоре с Вероникой я поведала ей, что поняла, что Игорь ей не изменяет, только уж в пьяном виде и с проституткой, а это не измена семье, так я считала. И если он перестанет пить, то мы сможем вновь обрести покой.
Но случился праздник Восьмое марта, и он вновь пропал на сутки. Когда его отыскали в каком-то клубе, абсолютно пьяного и на голой девке, то тут мое терпение иссякло и я, собрав дочь, покинула «мамин» дом и уехала в городскую квартиру, с желанием разойтись навсегда. Об этом и сообщила Веронике. Та не стала меня убеждать остаться, а попросила все же поговорить со Степаном Петровичем и послушать его совета. Я так и сделала. Его доводы были для меня неприемлемыми: он уговаривал еще раз положить в клинику и «зашить» как говорится, на что я не согласилась, помня, как это случилось с Высоцким.
— Тому не помогло, и этому не поможет, — качала я головой, молча слушая отчаянные попытки отца уговорить меня вернуться.
Мы ни до чего не договорились, и я уехала с тяжелым сердцем. Поздно ночью, часа в два, раздался телефонный звонок от Игоря, в котором он просил меня, его простить и дать ему поговорить с Катюшей.
— Ты видел сколько времени, — шипела я зло, боясь сорваться на крик, — ребенок спит уже. А тебе все неймется, залил глаза вновь. Не звони больше.
И отключила телефон. Уже прошло много лет, но я до сих пор не могу себе этого простить. Ведь может быть тогда и не случилось того, что случилось потом.
Не дозвонившись, он обозлился и пьяным сел за руль. Весенняя ночная дорога была нехорошей, то таяло, то замерзало, и часто вода проступала на поверхности наледи. Было очень скользко. На крутом повороте машину занесло, и он скатился с обрыва, перевернувшись несколько раз. Об этом я узнала из утренних новостей, когда готовила завтрак Катюше. Миска выпала из моих рук, когда сообщили, что Игорь скончался по дороге в больницу.
Я не помню ни похорон, ни поминок, ничего. Все было как в тумане или в бреду. Мое сердце билось ровно, а душа замерзла. Время остановилось и рухнуло в небытие вместе со мной.
Как рассказывала мне потом Вероника, я была как мертвая, как пустая кукла-марионетка: делала что говорили, ходила, как просили, ела, что давали. И не плакала. Она даже боялась, что я сошла с ума от горя.
Приехали мои родители и мама забрала меня и Катюшку домой. Там я отошла среди родных и вне стен, так напоминавших мне о потере моей любви.
Глава 12
Прошел год со смерти моего мужа.
Я не вернулась в Москву, где все мне напоминало о моих днях с Игорем. Да и врачи, что занимались мной больше месяца, советовали пока не бывать на старых местах, где прошли мои самые лучшие дни и где все еще ощущался дух покойного мужа. Вероника выслала мне всё, о чем я просила, то есть мои вещи и дочкины. Дом и квартиру они закрыли и опечатали, карту Игоря переделали на Катюшу, как я и просила. С Вероникой мы перезванивались и переписывались, и я сообщала ей о своем здоровье и дочкином, слала селфи с ней и виды своего города. Приглашала в гости. Она обещала обязательно приехать.