Третий - не лишний! Книга 2
Шрифт:
– Ты влез в дело государственной важности, вас нельзя было отпускать!
– в запале крикнул правитель и осекся.
Наступила долгая неловкая пауза. Отец сидел на широком кожаном кресле, недовольно поджав губы, и что-то внимательно рассматривал на шкатулке перед собой. Филлипэ сидел напротив, закрыв лицо сильными чуткими пальцами, и заново переживал случившееся за последний год.
– Когда вы с Мило влезли в тот храм и впервые уничтожили магические кристаллы - я не знал, что там был ты, - словно оправдываясь, начал дож.
– Просто велел найти и зачистить злоумышленников.
Фил сцепил пальцы домиком и положил на них подбородок. Локти его уперлись в стол. Выражение глаз приняло насмешливое выражение.
Рев отца становился все громче:
– Но я и в страшном сне не мог себе представить, что это относится к моему сыну!
Филлипэ поднял голову и уставился на него немигающим взглядом:
– Папа, я не спрашиваю, когда ты понял, кто был один из воров, уничтоживших храмовый кристалл, потому что знаю - ты не меняешь своих решений!
Дож открыл рот, чтобы возразить, и опять закрыл его, неудобно ерзая седалищем по креслу.
Фил продолжал:
– Мне и сейчас это совсем неинтересно.
– А что тебе интересно?
– вкрадчиво спросил дож с таким лицом, словно он собрался вонзить себе нож в сердце.
– Я хочу знать, - твердым и ясным голосом спросил наследник.
– Кто и когда придумал расставить в храмах кристаллы, которые не дают мужчинам оплодотворять, а женщинам нормально рожать детей?!
Дож побелел:
– Откуда... как ты узнал?
Филлипэ в раздумье постучал пальцами по столешнице и презрительно осклабился:
– Папа, ты забыл - я умею читать! И не только на основных наречиях! В храм мы тогда забрались не столько взять кристалл по просьбе покойного Рыжего, сколько забраться в храмовую библиотеку. И я нашел там...
– Он помолчал.
– Очень интересные свитки доначального периода. Подобные свитки с сакральными текстами я разыскал и в Храме Света, и в Обители тьмы, и даже внутри ордена.
Дож сидел с каменным лицом, словно приговоренный.
Сын многозначительно продолжил:
– Картина по кусочку складывалась. Недоставало только храма Хаоса.
Венценосный отец скривился, будто съел что-то кислое.
– А уж твое любимое изречение, взятое, как я убедился, из запрещенных свитков, и вовсе расставило все по своим местам! И вот мне интересно, когда и кто начал этот кошмар?!
Дож порывисто вскочил, схватил золотой кубок с вином, одним махом его ополовинил и так же резко упал в кресло. Опять вскочил:
– Ты не в том положении, чтобы чем-то интересоваться, щенок!
– Без перехода: - Начал твой прадед, Анастазио Азалемара. Именно, он придумал, как свести воедино силы Света и Тьмы и блокировать силу вездесущего Хаоса. Но эта информация не для всех ушей!
Его сын криво усмехнулся:
– А что мне терять? В живых ты меня по-любому не оставишь, верно?
Глаза отца разгорелись нездоровым болезненным блеском:
– Оставлю! Вначале не хотел, но теперь обязательно оставлю! И тебя, и Эмо. Ни к чему мне ссориться с
Филлипэ напрягся:
– Отец?! Ты посмел?..
– Нет, - безразлично отозвался родитель.
– Я с ней не спал. Незачем. Девушка - пустышка, ни капли силы. Только куча гонору и сильная болтливость. Так до последнего и пыталась сказать непочтительное. Но ладно, пусть поболтает. Недолго ей уже осталось...
– Что ты говоришь?!!
– напрягся сын.
– Завтра эту ведьму сожгут на центральной площади Тирири, - безразлично пожал плечами правитель.
– Мне не нужны в семье бесполезные бабы. Тем более, делить одну на двоих...
– он брезгливо поморщился.
– Невозможно! Недопустимо! Немыслимо!.. Ты сын дожа, а не какой-то безродный! Пусть сгорит - и дело с концом...
Лицо Филлипэ покрылось смертельной бледностью. Внезапно одним махом он вскочит на стол и врезал ногой в лицо дожа, после чего соскочит на его стороне и продолжил избиение.
Загрохотал центральный колокол, в кабинет набилась стража. Они скрутили наследника и поставили на колени перед отцом.
Дож процедил, утирая из угла рта кровь:
– Зря я тогда тебя не прикончил, щенок!
– Зыркнул на стражников: - Привязать его к креслу, я еще с ним не договорил.
Стражники исполнили пожелание дожа, прикрутив Филлипэ так, что он не мог даже пошевелиться, после чего вышли и прикрыли за собой двери.
– Я не хочу терять свою кровь, поэтому ты будешь жить, - удар кулака дожа пришелся прямо по губам Филлипэ.
– Это тебе за непочтительность...
– строго заметил правитель острова.
Фил молчал, глядя с ненавистью на отца.
– Ты ненавидь меня, это правильно, - довольно высказал правитель.
– Ты меня еще не так возненавидишь, когда узнаешь, как я сегодня пытал вашу с Мило жену...
Филлипэ еще сильнее побледнел, приближаясь цветом лица к свежепобеленной стене, и начал неосознанно рваться из пут.
– Мало того, если ты ее хоть немножко жалеешь, ты согласишься на мое предложение, - продолжил клевать отпрыска мужчина, вовсю наслаждаясь его бессильными трепыханиями.
– Я не стану ее больше пытать, и даже могу казнить... не на костре, скажем, а сбросить с морского мыса в том самом городе, где вы свою жену купили... С утеса Ведьмы. А что? Хорошая смерть. Благородная. И почти безболезненная.
Филлипэ зарычал и опять задергался в попытке освободиться.
– Не нравится, сынок?
– холодно и расчетливо продолжал дож.
– Могу даже наркотиком напоить, чтобы ничего не чувствовала. У тебя не может быть никаких претензий.
Сын заскрежетал зубами.
– А ты со своим приятелем в ответ не возражаешь ни словом на процедуру развода перед казнью, - продолжал правитель.
– Надеюсь, у тебя хватит здравого смысла забыть о своих ничего не стоящих принципах чести... когда на кону большая власть, они совершенно ни к чему, только досадная помеха. Или мне продолжить ее пытать?