Третий не лишний
Шрифт:
– А вот и хозяйка пивных бочек пожаловала, – смеется Полина с облегчением и, сунув в мою руку пустой бокал, мгновенно исчезает.
Артем, обняв мои плечи, целует в уголок губ, и телочки синхронно кривят губы.
– Не дуйся, детка, я все решу, – шепчем очень тихо, – обожаю тебя.
К середине вечера я выбиваюсь из сил, потому что встала сегодня очень рано, чтобы успеть съездить в универ и навестить родителей. Думала отдохнуть вечером за чтением книги и пораньше лечь спать.
Кто же знал, что теперь
Филиппа нет. Он уехал сразу после того, как я спустилась вниз. Встал из-за стола и, коротко кивнув Тёме, вышел из бара. В мою сторону даже не посмотрел.
Я рада, что мне не приходится весь вечер прятаться от его взглядов и вздрагивать всякий раз, когда слышу его низкий голос, однако вскоре к ощущениям дикой усталости и хронического раздражения добавляется привкус едкого разочарования.
И слова его о том, что «поползновений больше не будет» не дают покоя. Застряли в сознании и дерут его маленькими крючочками. Почему-то мне кажется, в них кроется нечто важное для меня. Эйне не из тех, кто станет разбрасываться обещаниями.
Глава 9.
Модные биты, проникая в уши, ударяются о барабанные перепонки и откликаются в каждой клетке моего тела. Медленно покачиваясь под музыку, тяну через трубочку безалкогольный коктейль.
– Зажжем? – орет в ухо Лия, девушка с восточной внешностью, время от времени появляющаяся в нашей компании.
Сегодня она пришла с Никитой, и я даже видела, как около туалета он пихал язык в ее рот.
Отрицательно мотаю головой, потому что я, в отличие от нее, абсолютно трезва. Зная, как Лия умеет зажигать танцпол, стараюсь не оказываться там рядом с ней.
– Блин!.. – ругается, шаря по толпе пьяными глазами в поисках того, кто согласится составить ей компанию, – ты такая тухлая!
Возможно. Я вообще не хотела сюда идти, потому что здесь мог быть Филипп, но пошла, как ни бредово это звучит, по той же причине.
Пожав плечами, снова присасываюсь к трубочке. Лия, взметнув волосы, резко разворачивается и теряется в толпе дергающихся людей.
Спокойно допиваю свой коктейль и вижу, как, пританцовывая, ко мне приближается Артем. Забирает бокал из моей руки, оставляет его на стойке и тянет меня в самую гущу танцпола.
– Потанцуем? – читаю по губам, и следом мою талию обвивают сильные руки.
Судя по запаху, Артем только с перекура. Алкоголем от него не пахнет, по опыту знаю, что последствий той пьянки хватит как минимум еще дня на три.
Обнимаю его за шею и поднимаю голову. Полосующие его лицо красные блики добавляют взгляду чертовщины. Губы изгибаются в порочной улыбке.
Гаденыш. Мой гаденыш.
Зарываюсь пальцами в волнистые локоны, тяну вниз, вынуждая Тёму откинуть голову назад, и прижимаюсь губами к нижней границе челюсти. Нежно прихватываю, а потом несильно цапаю зубами.
Ладони Бурковского съезжают по пояснице и впечатываются в мои ягодицы. Движения наших бедер замедляются и становятся чувственнее. Прижатый к моему животу его пах заметно увеличивается в размере.
Я бы прямо сейчас поехала домой. Хочу отоспаться, потому что завтра моя смена. И Эйне нет.
– Может, поедем? – громким шепотом в самое ухо.
Отрицательно мотает головой, целует в губы, расталкивая зубы языком и нагло проникая внутрь. Жарко отвечаю, надеясь, что этот довод станет решающим.
– Ты сто лет не танцевала, зайчон… – говорит он и внезапно меня отпускает.
Не успевая ничего понять и правильно среагировать, в следующую секунду оказываюсь в объятиях Никиты. Другое лицо, чужой запах и руки на моем теле. Неприятно.
– Потанцуем? – играет бровями.
– Фу, блин… Ник! – упираюсь руками в плечи и максимально отвожу корпус назад.
– Кри-и-ис… ты такая… сладкая…
От него несет свежевыпитым алкоголем и лимоном. Ярко-красные губы блестят от слюны.
– Ник, пусти, – цежу раздраженно и вдруг чувствую, как сзади ко мне прижимаются.
Тёма.
Обвивает талию руками, губами прижимается к шее. Секундное облегчение сменяется откровенным недоумением, потому что Ник никуда не исчезает. Продолжая обнимать, тянет меня на себя. Я оказываюсь зажатой между двумя парнями.
И что самое ужасное – у обоих эрекция.
Твою мать!
– Тёма!!! Артем! – вкладываю в руки всю силу, что у меня есть и отталкиваю Никиту.
Тот, теряя равновесие, отшатывается назад и едва не падает в толпу. Глаза мутные, шальные, на щеках красные пятна. Рука летит вниз, чтобы прикрыть вздувшуюся ширинку.
– Тёма… черт!..
Пихаю его локтем, но он, фиксируя мои руки, прижимает их к телу и, не переставая раскачивается под музыку.
Никто из танцующих внимания на нас не обращает, только Ник, вытирая рот ладонью, смотрит на нас исподлобья.
– Свали, Никитос! – грубо бросает Артем, – еще раз подойдешь, уебу!
Усмехнувшись, он разворачивается и вскоре теряется в толпе. Меня трясет, ноги не слушаются, то и дело встают пятками на носки Теминых ботинок.
– Что это было?.. – бормочу под нос, не заботясь, что Артем меня не слышит.
Он тоже что-то шепчет. Плавно раскачивая меня под музыку, гладит руками вверх и вниз.
Дыхание выравнивается, но отголоски паники еще дают о себе знать тремором кончиков пальцев. Пытаясь расслабиться, прикрываю глаза и упираюсь затылком в плечо Тёмы. Он целует мой висок.
Чувствую, как медленно кружимся вокруг своей оси. В лицо бьет свет прожектора, и я распахиваю глаза. Моргаю, спасаясь от слепоты, увожу лицо в сторону и вдруг вижу Эйне.
Он стоит у барной стойки и смотрит на нас.