Третий период
Шрифт:
Что тут началось! Шведские болельщики и без того неистовствовали весь матч, поддерживая канадцев, а теперь за гулом трибун не слышно было судейских свистков. Только по жестам арбитров можно было догадываться, что игра остановлена... Удаляется вначале Иванов, а затем Старшинов. Соперники снимают своего голкипера Мартина: шестеро канадцев против троих обороняющихся и вратаря. Секунды ведь, считанные секунды остаются до конца! Но они-то как раз и стоят порой целого матча, даже всего турнира... 4:2!
Теперь нас четверо. Ребята успокаивают меня, я не смотрю на табло – четыре секунды. В тот момент не думал
«Есть нервы и у него, но он умеет действовать внешне так спокойно, что кажется, будто их нет. Есть у него и свои слабости, но он умеет их скрывать или делать незаметными.
Много, очень много написано о невозмутимости и спокойствии Виктора. Но нигде я не встречал достойного описания того, что составляет существо этого человека – его необыкновенное искусство перевоплощения в игре.
Посмотрите, вот он стоит в своей обычной стойке, когда атака катится в чужую зону. Он стоит спокойно, не шелохнувшись, не делая ни одного сколько-нибудь заметного жеста, ни одного движения.
– Ну, прямо чемпион флегматичности, – охарактеризовал его Евгений Бабич.
– Похоже, – согласился бы любой.
Но вот соперник пересек наши границы, бой разгорелся в нашей зоне. Атака слева, атака справа. Карусель за воротами. Бросок. Еще бросок...
Вы следите в эти мгновения за шайбой, за форвардами. Но посмотрите на Коноваленко. Куда девалась его статичность! Перед нами человек, резкости которого, быстроте и точности движений, скорости мысли и скорости действий может позавидовать любой боксер. Да, в эти мгновения он напоминает мне великих мастеров ринга. Вот нырок к правой штанге, мгновенное перемещение к другой. Вот он отражает сильнейший удар, произведенный с дистанции нескольких метров, тут же парирует второй, третий...
Боксер? Нет, боксеру легче. Перед ним на ринге всего один соперник, вратаря пытается "нокаутировать" вся команда соперников. Но Виктор из тех, кто умеет увидеть направление каждого удара даже тогда, когда их множество, и не только увидеть, но и отпарировать, отвести их от своих ворот».
Всеволод Бобров. «Звезды, спорта»
Те четыре секунды показались больше иного часа. Но мы выстояли. Я увидел радостные лица товарищей, тренеров, и до сознания стало доходить: мы – чемпионы мира!
Через семь лет мы вернули себе титул сильнейших хоккеистов мира. До 1972 года не уступали мы его... А тогда, стоя на пьедестале, слушая гимн Советского Союза, я впервые почувствовал свою причастность к победе и законную гордость за советский флаг, поднимающийся по флагштоку, за советский спорт...
По итогам сезона меня признали лучшим вратарем страны. Потом еще шесть раз я удостаивался этого почетного звания. Но для меня еще более знаменательным было то, что после того проигрыша шведам – 8 марта 1963 года – на протяжении пяти лет сборная СССР не знала поражений на чемпионатах мира и Олимпийских играх.
На Олимпиаду в Инсбрук мы отправлялись фаворитами. А для меня это был олимпийский дебют. Теперь уже от нас ждали победы, и мы не имели права отступить даже на шаг. И хотя не такими уж легкими были те турниры для нас – соперники выходили теперь играть не просто против сборной СССР, а против чемпионов мира, – осечек мы не допускали Это если судить по общим результатам. Но в отдельных матчах игра все же не складывалась.
Самыми неудобными соперниками лично для меня теперь стали чехословацкие хоккеисты. Даже затрудняюсь, чем это объяснить. В том же Инсбруке я пропустил в матче с этой командой пять шайб – такого прежде не бывало. Да и в дальнейшем, на всех прочих чемпионатах, в которых участвовал, такое число голов пропускал только от тех же чехословаков. Мы выиграли на Олимпиаде-64 у команды ЧССР – 7:5, но я был очень собой недоволен.
А решалось все в заключительный день турнира. И опять же в игре с канадцами. Но это была уже совсем другая команда – не та, что выступала в 1963 году в Стокгольме. Впервые за многие годы на Олимпиаду приехала сборная этой страны, возглавляемая патером Дэйвом Бауэром, протестантским священником. В ней были собраны все лучшие игроки канадского любительского хоккея. Выглядели они впечатляюще, да и в тонкостях игры разбирались досконально. Перед каждым матчем канадцы проделывали один и тот же ритуал: они отправлялись по настоянию своего тренера в церковь и молились в надежде, что всевышний ниспошлет им свое благословение и поможет одержать победу. Но на хоккейной площадке действуют свои законы: канадцы опять оказались только четвертыми. Хотя последний матч был для них не из легких: победа делала чемпионами соперников, проигрыш отбрасывал канадцев с первого места за черту призеров.
По ходу игры наша команда все время отыгрывалась. Но решающее слово было все же за нами. Мы победили с весьма скромным счетом – 3:2. Но ведь победили же! И стали олимпийскими чемпионами.
«Виктор Коноваленко не просто хороший вратарь, но и хороший человек, он умеет по-настоящему радоваться успеху товарищей, для него высшая радость в спорте – не личный успех, а победа команды».
Анатолий Тарасов. «Совершеннолетие»
В Инсбруке я еще больше осознал свою роль в коллективе. Не только в хоккейной команде – в сборной страны вообще. Олимпиады – соревнования, ни с чем не сравнимые. Впервые я встретился в одном доме, под одной крышей с представителями всех зимних спортивных дисциплин, принимал участие в объединенном партийно-комсомольском собрании всей советской делегации. В свободное время, хотя его было не так уж и много, мы переживали вместе со всеми, наблюдая за блистательным выступлением Лидии Скобликовой на конькобежной дорожке, поддерживали наших лыжников и биатлонистов, радовались первым победам фигуристов. Открывали для себя доселе незнакомые виды спорта. Такие, как бобслей, например.