Третий путь
Шрифт:
– Петр, скажи, ты меня и правда любишь?
– Как же тебя не любить, – смущенно ответил тот. – Мы все тебя любим, и готовы за тебя кого угодно на клочки порвать!
– Нет, не так. Вот Фотий сказал, что только слепой не видит, что мы любим друг друга. Выходит, я слепая?
– Куда ты спешишь? – Петр обнял ее и прижал к себе. – Тебе еще только шестнадцать лет, ты у нас еще мала для любви!
– Как руководить домом, так не мала! Как рисковать жизнью, так не мала! Как спасать мир, так не мала! Пора прекращать смотреть на меня, как на девчонку!
– А я и не смотрю, – тихо ответил Петр. – Да я тебя люблю, несмотря на то, что старше тебя в два раза.
– Ну и дурак! – ответила счастливая Лена. – Какое это для меня имеет значение?
– Это имеет значение для меня.
– Дважды дурак! Ты теперь лет двести проживешь, а то и больше! И какое значение имеет такая разница? Мужчина и должен быть старше. Поцелуй меня, меня еще никто не целовал.
– Глупенькая, а еще архимаг, – он несколько раз легко коснулся губами ее лица.
Следственный комитет, город Самара
– Рассказывайте, Кирилл, что там у вас нового по Корнееву?
– На днях на завод привезли буровую установку и много бочек с ГСМ, пришли и разгрузились фуры с мебельного склада.
– Что они там собрались бурить? – удивился полковник.
– Не могу знать, все затащили в цех. Кроме того, по новой пошел ширпотреб: ткани, обувь, посуда.
– Я с этим Корнеевым с ума сойду! У него этот цех что, резиновый?
– Похоже, что так. Кстати, ни джипы, ни газель из цеха тоже не выезжали. Нашли часть поставщиков оборудования.
– И что там было?
– Отечественное металлорежущее оборудование и шведские ветрогенераторы, ручной инструмент, много кабельной продукции, листовая жесть в рулонах, пластиковые водопроводные трубы и запорная арматура...
– Вы что, издеваетесь?
– Никак нет, товарищ полковник! Вот полный перечень.
– И вы говорите, что это не все?
– Примерно половина поставщиков пока не найдена.
– Понаблюдаем неделю-другую и, если ничего не накопаем, и он продолжит таскать в этот цех барахло, поедем разбираться!
– Сворачиваемся, – сказал Корнеев. – Пора уносить ноги. Скоро к нам нагрянут проверяльщики, знакомство с которыми в наши планы не входит. Лечебница уже закрыта, маги эвакуированы. Принимаем сегодня последний груз и выводим всех заводских. К обеду должны доставить вертолет и бочки с машинным маслом и дизтопливом. Все гоним в портал, в том числе в последнюю очередь все накопители. Их сразу распределите на зарядку.
– Ну ты силен, майор! – восхищенно сказал один из ребят. – Вертолет где оторвал-то?
– Мир не без добрых людей, – отозвался Петр. – Помог один человек. Мать у него вылечили от рака, причем вытащили с того света в последний момент. Не зря мы возились с лечебницей. Так, ребята! Вы все в курсе, что завод под колпаком, поэтому никакой самодеятельности. Действовать четко и быстро. Если что, постреляйте в воздух, чтобы затянуть время, бросайте все и выводите людей. По прибытии поступите в распоряжение Фатеева и готовьтесь к следующей акции, надеюсь, последней здесь. Все, работаем.
– А вертолет в габариты портала впишется без разборки?
– Винт у него снят, так что без проблем. И не забудьте забрать с платформы ящик с запчастями и инструментом.
Часом позже Корнеев с Леной на его машине ехали в Новочеркасск, где планировалось завершение, как говорил в шутку Петр, первоначального накопления капитала. Дом Раум продолжал накачивать мускулы.
– Товарищ полковник, разрешите доложить?
– Ты что это сегодня такой официальный, Леонид? Докладывай, что там по Корнееву.
– Ребята сообщили, что полтора часа назад привезли машину с бочками, по виду ГСМ, и вертолет на платформе. Он был накрыт брезентом, но сомнений у них никаких. Что-то легкое вроде КА-26. Оба транспорта въехали в корпус цеха и покинули его уже порожняком. Какие будут указания?
– На вертолеты, значит, перешел. Леонид, бери ребят. Едим сейчас, пора уже с этим заканчивать.
Уже через полчаса они на двух машинах подъезжали к территории бывшего кирпичного завода. Завод встретил их распахнутыми настежь воротами и тишиной.
– Все в корпусе, товарищ полковник, – докладывал наблюдатель. – Минут десять назад курили двое на площадке перед воротами цеха, потом зашли внутрь. С тех пор никакого шевеления.
– Идем, – скомандовал полковник, и первый направился к самому большому корпусу, куда от ворот завода вели многочисленные следы автотранспорта, хорошо заметные на захламленном, потрескавшемся и присыпанным песком асфальте. Его подчиненные привычно рассредоточились. Несколько оперативников уже с оружием в руках обогнали полковника и устремились к воротам. А через несколько минут все в полной растерянности стояли посреди огромного и совершенно пустого помещения цеха. Нет, не совсем пустого: почти в самом центре сиротливо стояла оставленная кем-то табуретка.
– Все осмотреть. Постарайтесь найти хоть что-нибудь.
– Товарищ полковник, – растерянно обратился к начальству один из оперативников. – Вам тут письмо. На табурете лежало.
На обычном почтовом конверте было написано: Федору Трофимовичу Величко, а на найденном в конверте листе бумаги Корнеев благодарил работников Следственного комитета и лично Федора Трофимовича за добросовестно проделанную работу. И подпись.
Город Новочеркасск, день спустя