Третий рейх

Булавина В.

Являясь министром без портфеля, Гесс входил в кабинет Гитлера, теоретически бывший высшим советом государства; будучи заместителем, он был вторым в высшем совете партии. Однако окончательные решения принимались Гитлером, и со временем эта тенденция к самостоятельному принятию решений только усиливалась. Причем в этом Гитлер руководствовался лишь собственным мнением. Гесс же, по словам его личного адъютанта Альфреда Лейтгена, был одержим лишь одной мыслью — быть преданным проводником идей Гитлера, быть «совестью партии».

Со стороны все выглядело иначе. Посторонним людям он казался безвольным и слабохарактерным. Министр финансов фон Кросик называл его «самой бесцветной фигурой в непосредственном окружении Гитлера», «по своему положению он должен был направлять и объединять воедино его [Гитлера] приверженцев, но был не центром гравитации, а скорее вакуумом». Ганс Франк писал, что в своих взглядах и в поведении Гесс был абсолютно чист, но, охваченный ревностью, с завистью смотрел на Геринга, восходящая звезда которого как реального «второго лица» в рейхе и партии начала затмевать номинального заместителя. Австралийский историк Стивен Робертс в 1937 году отмечал, что Гесс, как личность, не слишком впечатлял: «Согласный блистать отраженным светом своего фюрера, он выжал свой собственный свет до капли и действительно стал заменителем (заместителем) своего вождя». А подчиненный Гесса, Боль, в 1945 году писал, что Гесс «был искренним идеалистом, самым искренним идеалистом во всей Германии». Альфред Лейтген же объясняет поведение Гесса тем, что как заместитель фюрера Гесс стоял перед выбором: играть сильную личность и проявлять волю или, как он часто говорил ему, делать скидку на то, что не может идти против всех рейхсляйтеров и гауляйтеров и провоцировать гражданскую войну. Гесс полагал, что не имеет права ставить Гитлера в такую ситуацию; по его мнению, лучше было шаг за шагом претворять в жизнь его идеи в отдельных областях, представлявших особый интерес. 

Германия и Великобритания: гордиев узел

Пошаговое претворение в жизнь идей Гитлера Гесс сосредоточил в идеологической области, и наиболее явно — в вопросах религии, евреев и «Гитлерюгенда». Также Гесс, по словам Г. Франка, «взял на себя практически всю правовую работу рейха». Традиционное право государственной власти постепенно замещалось концепцией «революционной справедливости», исходящей из юридического офиса Гесса.

Что касается «еврейского вопроса», то начиная с марта 1933 года, евреи легальным путем постепенно вытеснялись из жизни германского государства, чему, в частности, способствовал и декрет, исключавший их право требовать компенсации за понесенный ущерб в результате погромов. В следующем месяце появился закон, запретивший евреям работать на государственной службе; шаг за шагом запреты распространились на трудовую деятельность и в других профессиональных сферах. В сентябре 1935 года был принят печально знаменитый «Нюрнбергский закон», «защищавший германскую кровь и честь», он запрещал браки и внебрачные отношения между евреями и гражданами германской и родственной крови. Этот закон был подписан Гитлером как руководителем государства, рейхсминистрами внутренних дел и юстиции и «заместителем фюрера, Рудольфом Гессом, министром без портфеля».

Но в какой степени Гесс предвидел последствия «пошаговой» политики антиеврейских законов, принимаемых в середине 1930-х годов? Ведь его близким другом был профессор Карл Хаусхофер, который был женат на Марте Майер-Досс, дочери еврейского юриста. Осознавал ли Гесс, что антиеврейские законы ведут к массовому уничтожению евреев? Это остается загадкой. Известно лишь, что Гитлер объяснил решение «еврейского вопроса» Гессу весной 1928 года, о чем Рудольф написал в письме Ильзе: «Он просветил меня относительно решения еврейской проблемы, что поразило меня до глубины души». Больше об этом Гесс не пишет ни слова.

Однако, исполняя служебные обязанности, Гесс внешне оставался фанатически преданным расово-биологической сути нацистского мировоззрения. Известно, что он в 1934 году говорил о национал-социализме как о «прикладной биологии». В государстве происходило постепенное исключение медицинских запретов и передача этической ответственности, которую врач несет перед пациентом, государству. Так было положено начало тоталитарной медицине и процессу, получившему завершение в Аушвице, Треблинке и других лагерях смерти, построенных специально с этой целью. В бумагах доктора Вагнера, возглавлявшего отдел народного здравоохранения, имеются свидетельства в пользу того, что Гесс знал о том, что его чиновники основали «суды генетического здоровья», был в курсе медицинских дебатов относительно применяемых методов и процедур, а также в осуществлении политики по нейтрализации церкви.

Во внешней политике Рудольф Гесс преследовал цель, которая совпадала со стратегией Гитлера, — установление дружбы с Британией. Гесс считал, что если англичане поверят, что Гитлер не намерен посягать на пределы их империи, они с радостью ухватятся за возможность предотвратить распространение большевистской угрозы в Индии и на Ближнем Востоке. Он даже брал уроки английского языка, чтобы лично принять участие в склонении влиятельных британцев на сторону Гитлера.

В 1935 году казалось, что эта цель достигнута — было подписано двустороннее англо-германское соглашение по военно-морскому флоту. Являясь негласной отменой Версальского договора и договора о коллективной безопасности Лиги наций, то соглашение стало пощечиной английскому союзнику — Франции. Германия добилась своей цели: вбила клин в отношения между этими двумя странами. Много приверженцев Гитлера и людей, симпатизирующих его политике, оказалось в английских высших кругах: королевская семья, земельный и банковский капитал видели в России и коммунизме главную угрозу для своей империи и своего устоявшегося положения, а Германию они начали воспринимать в том свете, в каком это было выгодно Гитлеру, — в роли бастиона в борьбе против коммунизма. Предлагаемая Германией дружба представлялась весьма заманчивой. Риббентроп был назначен германским послом в Лондоне и получил инструкции закрепить свой успех (договор о ВМФ) подписанием с Великобританией более далеко идущего соглашения.

В 1936 году произошли серьезные сдвиги в политическом устройстве Европы. Гражданская война, разразившаяся в августе в Испании, породила в Западной Европе идеологическое разногласие: Франция оказалась зажатой между нацистской Германией и фашистской или коммунистической (в зависимости от исхода гражданской войны) Испанией. Великобритания почувствовала угрозу своим империалистическим позициям на Средиземноморье со стороны фашистской Италии и фашистской или коммунистической Испании. А тут еще в октябре 1936 года Гитлер пришел к соглашению с Муссолини о германо-итальянском сотрудничестве в Австрии и на Балканах, и Муссолини впервые публично упомянул о германо-итальянской «оси Берлин — Рим» в Европе. Риббентроп удалился из Лондона, чтобы заключить «Антикоминтерновский пакт» с Японией, задуманный как средство борьбы с «коммунистическим мировым заговором» и запрещавший каждой из сторон подписывать какие-либо политические договоры с Советским Союзом, что стало началом военного сотрудничества антироссийской направленности между Германией и Японией. Однако на внешнеполитической арене не было уверенности в позиции Британии…

Гесс в одном из своих закрытых партийных выступлений высказывался относительно политики Великобритании так: «Почему, скажем, Англия оказывает поддержку большевизму? У Британии есть все основания выжечь эту язву огнем и мечом, поскольку в пределах ее империи имеются сотни миллионов цветных подданных, не отягощенных материальным достатком и способных потрясти основы империи». Но, считал Гесс, отношение Англии определяется отвращением к национал-социализму и фашизму, исходящим от ее «свинорылых демократов (не без помощи масонских и еврейских сил, использующих свое влияние в пользу большевизма)».

Однако в отношениях с Британией Третий рейх имел «козырную карту» — ею был герцог Виндзорский. Во время своего недолгого правления Эдуард VIII не делал ни для кого секретом свою веру в то, что мир в Европе зависит от союзнических отношений Великобритании и Германии, как не скрывал своего искреннего восхищения Гитлером. Однако он отрекся от престола из-за желания жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон, и Риббентроп потерял всякую надежду на успех своей миссии в Лондоне. В докладной записке он сообщал, что Британия приложит все усилия, чтобы помешать Германии занять в Европе доминирующее положение; еще он указывал, что причиной отречения от престола стала неуверенность британского правительства в том, что Эдуард будет поддерживать антигерманскую политику. Была ли Уоллис Симпсон истинной причиной отречения Эдуарда VIII, или же британские правящие круги вынудили отречься прогерманско настроенного монарха — это и сейчас тема споров для историков. Подлинно известно, что в октябре 1937 года бывший король Англии и его супруга посетили Германию, «с целью знакомства с условиями быта и труда», как писала пресса. Поездка включала встречи с Гитлером и другими представителями верхнего эшелона режима. Встречать гостей Гессу предстояло в конце месяца. Во время обеда в доме Гесса в Мюнхене речь шла о Германии и Англии и о налаживании дипломатических, политических и дружеских связей между этими странами. В ходе беседы Гесс увлек герцога в свой кабинет на чердаке, чтобы показать свою коллекцию моделей военных кораблей и воспроизвести Ютландскую битву.

В это время Гесса оттесняют со второй роли в Третьем рейхе другие политики: теперь Гиммлер, Риббентроп и даже Мартин Борман имели прямой доступ к фюреру и могли получать его личные распоряжения. Борман контролировал личный кабинет Гесса и всегда находился при Гитлере, он виделся с Гитлером раз в десять чаще, чем Гесс. Борман, писал Франк, использовал свое положение в штабе Гесса, чтобы перекрыть влияние всех остальных партийных руководителей «под хитрым предлогом сохранения единства партии». Гесс не только терпел это, но и активно содействовал, полагая, что таким образом распространяет собственное влияние на фюрера. Гесс страдал от того, что терял прежнюю близость с фюрером, и очень переживал, когда вождь отклонял его рекомендации по делам партии. Все чаще Гесса охватывали приступы бессонницы и болезни, выражавшиеся в резких болях в области живота, которые заставляли его оставаться в постели порой до двух недель кряду.