Третий рейх
Шрифт:
Поскольку понедельник известий тоже не принес, страх Гитлера за Гесса перерос в уверенность, что произошло непоправимое. Тогда он распорядился, чтобы шеф печати, Дитрих, составил заявление. После многократных изменений, ибо дать разумное объяснение было не просто, в 8 часов вечера, то есть спустя 48 часов после старта Гесса, радиостанции Германии передали коммюнике: «Партийное руководство заявляет: член партии Гесс, которому, ввиду его болезни, с годами все более усугублявшейся, фюрер категорически запретил пользоваться летательными машинами, на днях, нарушив приказ, сумел завладеть самолетом. В субботу, 10 мая, примерно в 18.00 Гесс отправился из Аугсбурга в полет, из которого до сих пор не вернулся. Оставленное им письмо, к несчастью, свидетельствует о признаках психических нарушений и позволяет заключить, что Гесс стал жертвой галлюцинаций. Фюрер немедленно отдал приказ об аресте его адъютантов, которые знали о полете и о запрете фюрера и все же не помешали полету и немедленно не доложили о
Провал миссии Гесса
Гамильтон еще находился в воздухе на пути в Шотландию, когда по радио прозвучало сообщение. Черчилль набросал проект заявления, основанный преимущественно на рапорте Гамильтона, и краткий биографический очерк о Гессе. Черновик Черчилля, который он, вероятно, зачитал, начинался такими словами: «Рудольф Гесс, заместитель фюрера Германии и руководитель Национал-социалистической партии, приземлился в Шотландии при следующих обстоятельствах…» После описания аварии «Me-110» близ Глазго говорилось, что неподалеку от места происшествия был обнаружен немецкий офицер со сломанной лодыжкой, который сначала назвался Хорном, но потом заявил, что он Рудольф Гесс и что прибыл в Англию с гуманной миссией и надеждой, что между Великобританией и Германией возможно заключение мира.
В это время поступили предложения от лейбористской партии, чтобы Ллойд-Джордж, как единственный человек, способный спасти страну, сделал публичное заявление с перечислением условий заключения мира, на которые Германия могла откликнуться.
В такой ситуации Черчилль не мог заявить, что миссией Гесса было установление мира, напротив, он стремился подать дело так, что Гесс поссорился с Гитлером. Этому объяснению помогло и германское заявление.
Тем временем Гесс объяснял цели своего визита. Он утверждал, что ужасаемый перспективой продолжения войны, он прибыл сюда без ведома Гитлера, чтобы убедить ответственных людей в том, что, поскольку Англия выиграть войну не может, самым благоразумным было бы заключить теперь мир. Давно и хорошо зная фюрера, знакомство с которым началось восемнадцать лет назад в крепости Ландсберг, он мог дать слово чести, что Гитлер никогда не вынашивал планов против Британской империи, никогда не стремился к мировому господству, считая сферой интересов Германии Европу, а любое расточение германского могущества за пределами европейского континента слабостью, которая посеет семена гибели Германии. Гитлер искренне сожалел бы по поводу падения Британской империи. Сделал он и предположение о планах США на включение Канады в Соединенные Штаты. Также Гесс внес предложение, чтобы Великобритания дала Германии свободу действия в Европе, и Германия даст Британии свободу действия в империи, кроме бывших германских колоний, в которых она нуждалась как в источнике сырья. Заявил Гесс и о том, что у Германии есть определенные претензии и к России, которые можно удовлетворить путем переговоров или военными действиями; однако нет основания для слухов, что Гитлер планирует в скором времени начать наступление на Россию. Еще одним условием, которое озвучил Гесс, была смена правительства, ведь Черчилль, планировавший войну, и поддержавшие его коллеги — не те люди, с которыми фюрер согласится сесть за стол переговоров.
Гесс держался весьма спокойно, он утверждал, что Германия победит в войне, которая продлится долго и из-за использования современной техники повлечет множественные разрушения и кровопролитие. Но он верит, «что если сумеет убедить народ этой страны в том, что имеются основания для мирного урегулирования, войне можно будет положить конец и избежать ненужных страданий…» В рапорте правительству о беседе с Гессом значилось: «Несомненно, это Гесс. Но невозможно понять, зачем он прибыл, если только не сошел с ума». Так утверждалась и в Германии, и в Великобритании версия о сумасшествии Гесса.
Но, по свидетельству врачей, Гесс находился в здравом рассудке. В это время Черчилль отдает приказ записывать каждое слово пленника. В записке Идену он указал, что с Гессом следует обращаться как с военнопленным и содержать его под наблюдением министерства иностранных, а не внутренних дел. Он написал:
«1. Этот человек, как и остальные нацистские лидеры, потенциальный военный преступник, в конце войны его и его соратников можно будет также объявить вне закона. В таком случае его раскаяние сослужит ему хорошую службу.
2. А пока его следует изолировать в подходящем помещении, оборудованном «Си» всеми необходимыми приспособлениями, недалеко от Лондона, и пользоваться каждой возможностью изучать его образ мыслей и добывать прочую полезную информацию.
3. Следует обеспечить ему здоровые и комфортные условия существования; не отказывать ему ни в еде, ни в книгах, ни в письменных принадлежностях, ни в отдыхе. У него не должно быть контактов с внешним миром или посетителей… К нему нужно приставить специальную охрану. Он не должен видеть газет и слушать радио; обращаться с ним нужно достойно, как если бы он был важным генералом, попавшим в наши руки.
У. С. Ч.
13.5.1941».
Как только Гитлер услышал заявление британского правительства о приземлении Гесса в Шотландии, и поскольку известий, которые Гесс должен был передать через Швейцарию, не последовало, он понял, что миссия Гесса провалилась и что он останется в Британии до конца войны. Это было 13 мая. Как утверждали свидетели происходящего, фюрером овладели отчаяние и злость, но более всего печаль. Никто из присутствующих в Бергхофе не усомнился в искренности его переживаний. Преемником Гесса в деле управления партийной машиной он уже решил назначить Мартина Бормана. Это подразумевалось в тексте коммюнике, переданном накануне, в котором сообщалось об исчезновении заместителя; не могло быть и речи о возвращении человека, страдающего от болезни, усугубляющейся с годами, переписка которого демонстрировала следы психических нарушений, и кто был «жертвой галлюцинаций». Верному соратнику, близкому другу фюрера с дней Ландсберга и многих лет борьбы пришел конец. Сам Гесс этого не знал, но в нацистском рейхе места для него уже не было.
Многие исследователи считают перелет Гесса поворотной точкой, ознаменовавшей конец триумфов Гитлера раннего периода и начало будущих катастроф. Другие усматривали в назначении Бормана поворотный момент в жизни Германии. Ганс Франк писал, что главная вина Гесса состояла не в плохих намерениях, а в том, что позволил прийти к власти такому люмпену, как Борман.
Началась кампания по «очернению» Гесса. Геббельс должен был выпустить новое коммюнике. Гитлер показал ему документы, оставленные Гессом: «Бессвязная чушь седьмой степени дилетантства». <…> «Каким фигляром был человек, стоявший рядом с фюрером! — заключил Геббельс и добавил: — Патологический случай. Хочется сделать отбивную из его жены, адъютантов и врачей».
В коммюнике 13 мая значилось: «На основании предварительного изучения бумаг, оставленных Гессом, можно сделать вывод, что Гесс находился под впечатлением, что, сделав шаг навстречу англичанину, с которым был прежде знаком, можно добиться понимания между Германией и Великобританией. Сообщение из Лондона подтвердило тот факт, что Гесс выпрыгнул с парашютом с самолета вблизи места, выбранного им в качестве конечной точки следования…
Как хорошо известно в партийных кругах, на протяжении нескольких лет Гесс подвергался сильным физическим страданиям. В последнее время облегчение от боли он искал в нетрадиционных методах лечения, включая практику гипнотизеров, астрологов и т. п. Была предпринята попытка определить, в какой степени эти лица несут ответственность за его психические отклонения, заставившие пойти на этот шаг. Еще можно предположить, что Гесса умышленно заманили в ловушку, устроенную британской партией. Все его поведение служит подтверждением факта, упомянутого в первом заявлении, что он страдал от галлюцинаций».
Также в коммюнике говорилось, что Гесс лучше, чем кто бы то ни было, осведомлен о различных мирных предложениях фюрера, что позволило ему считать, что, принеся себя в жертву, он мог предотвратить «события, которые, на его взгляд, могли закончиться полным крахом [Британской] империи». Партия сожалеет, что этот идеалист пал жертвой трагических галлюцинаций; тем не менее это не повлияло на решимость фюрера вести войну до тех пор, пока люди, находящиеся у власти в Британии, не будут свергнуты или не созреют для заключения мира.
Официальное объяснение, данное рейхсляйтерам и гауляйтерам в Бергхофе Гитлеру и несколько позже Генеральному штабу, сводилось к тому, что из-за британских устремлений Гесс находился в состоянии стресса. Он очень переживал из-за того, что два нордических народа рвут друг друга на части; он хотел быть боевым летчиком, но вторично получил отказ.
14 мая по радио немецкому народу и всему миру было объявлено о цели его миссии. Объяснение давалось на основании оставленных Гессом бумаг и в том виде, в каком представлялось гауляйтерам. В свой полет Гесс отправился с намерением проследовать до поместья герцога Гамильтона, с которым Гесс познакомился во время Олимпийских игр в Берлине, в 1936 году. Он полагал, что герцог принадлежит к британской группе, находящейся в оппозиции к Черчиллю, представляющему интересы клики поджигателей войны. Гесс считал, что герцог обладает достаточным влиянием, чтобы начать эффективную борьбу против клики Черчилля… Цель его путешествия состояла в том, чтобы показать окружению герцога с помощью логических доводов истинное положение Англии, а также объяснить позицию Германии. Германо-британскую войну Рудольф Гесс воспринимал как войну двух нордических народов, которая, если будет продолжена, приведет лишь к одному результату — полной гибели Великобритании. Таким образом, Рудольф Гесс вылетел в Великобританию с целью объяснить кругам, с которыми надеялся вступить в контакт, безнадежность ситуации Великобритании и показать им непоколебимость и мощь Германии.