Третий секрет
Шрифт:
– Что с таможней? – спросил он.
– Все в порядке. Ватиканский паспорт здесь кое-что значит.
Они уселись в машину. За рулем сидел Амбрози, а Валендреа устроился сзади. Выехав из Бухареста, машина покатила на север, в сторону гор по покрытым выбоинами дорогам.
Валендреа впервые оказался в Румынии. Он знал, что Климент хочет совершить сюда официальный визит, но пока Папой не станет сам Валендреа, придется отложить любые папские миссии в такие неспокойные страны.
– Каждую субботу
Валендреа одобрительно кивнул. Амбрози, как всегда, дотошно собирал информацию.
Почти час они ехали молча. Поднимались все выше над уровнем моря и наконец добрались до крутого поросшего лесом склона. У самого обрыва Амбрози сбросил скорость, остановил машину у неровной обочины и заглушил двигатель.
– Это здесь, по тропинке, – сказал помощник, указывая через тонированные стекла на темную узкую аллею, бегущую между деревьями.
В свете фар Валендреа увидел еще одну припаркованную впереди машину.
– Зачем он приезжает?
– Мне говорили, он считает это место святым. В Средние века в этой церкви молились здешние крестьяне. Когда пришли турки, они прямо в ней сожгли заживо всех жителей. Теперь воспоминания об их мученической смерти придают ему силы.
– Послушайте, Амбрози, – сказал Валендреа. Тот неподвижно сидел на переднем сиденье, спина его не шелохнулась. – Сейчас – очень скоро – мы преступим черту, но у нас нет выбора. Слишком многое стоит на кону. Я не стал бы просить вас об этом, не будь это так важно для церкви.
– Не надо ничего объяснять, – тихо и твердо ответил Амбрози, – достаточно вашего слова.
– Твоя вера глубока. Но ты воин Господа, а воин должен знать, за что сражается. Так что слушай, что я тебе расскажу.
Они вышли из машины. Амбрози шел впереди. На сиреневом небе царило почти полнолуние, и тропа внизу была хорошо видна. Метров через пятьдесят в сени деревьев показалась неосвещенная церковь. Приблизившись, Валендреа разглядел старинные круглые окна и звонницу, сложенную из камней. Света внутри не было.
– Отец Тибор? – позвал Валендреа по-английски.
В дверях показался темный силуэт.
– Кто здесь?
– Кардинал Альберто Валендреа. Я приехал из Рима поговорить с вами.
Тибор отделился от церкви.
– Сначала личный секретарь Папы. Теперь государственный секретарь. Такое внимание к простому священнику.
Валендреа не понял, было в его тоне больше сарказма или искренней скромности. Он протянул ему руку ладонью вниз, и Тибор, опустившись на колени, поцеловал перстень кардинала, который тот носил со дня его посвящения в сан Иоанном Павлом II. Почтительность Тибора понравилась Валендреа.
– Встаньте,
Тибор поднялся.
– Климент получил мое письмо?
– Да, и Папа очень признателен вам. Но он прислал меня, чтобы вы сказали остальное.
– Ваше преосвященство, боюсь, что я не смогу сказать больше, чем уже сказал. Я и так нарушил обет молчания, данный мной Иоанну Двадцать третьему.
Это тоже понравилось Валендреа.
– Значит, раньше вы никому об этом не рассказывали? Даже на исповеди?
– Нет, ваше преосвященство. Никому, кроме Климента, я ничего не рассказывал.
– Но ведь вчера вы говорили с секретарем Папы?
– Да. Но я говорил иносказательно. Он ничего не понял. Вы ведь читали мое письмо?
– Да, – солгал Валендреа.
– Значит, вы знаете, что и там я сказал не все.
– Что заставило вас сделать копию письма сестры Люсии?
– Трудно объяснить. Вернувшись от Папы, я увидел, что слова отпечатались на блокноте. Я помолился, и что-то подсказало мне, что надо обвести их и восстановить текст.
– И зачем вы столько лет хранили их?
– Я сам себе задавал этот вопрос. Не знаю зачем, но хранил.
– А почему вы решили написать Клименту?
– С третьим откровением обошлись плохо. Церковь нечестно ведет себя по отношению к верующим. Я не смог промолчать, что-то заставило меня высказаться.
Валендреа быстро глянул на Амбрози и заметил, что тот слегка склонил голову вправо. Туда.
– Давайте пройдемся немного, – сказал он, взяв Тибора под руку. – Расскажите, почему вы приезжаете в эту церковь.
– Я до сих пор не понимаю, как вы меня нашли, ваше преосвященство.
– Ваша любовь к уединенной молитве всем известна. Мой помощник навел справки, и ему рассказали о вашем еженедельном ритуале.
– Это святое место. Католики молятся здесь уже пятьсот лет. Здесь находишь утешение. – Тибор помолчал. – И еще я приезжаю сюда из-за Богоматери.
Они шли вслед за Амбрози по узкой тропинке.
– Объясните.
– Мадонна сказала детям из Фатимы, что в первую субботу месяца нужно проводить искупительную молитву. Я приезжаю раз в неделю, чтобы совершать свою искупительную молитву.
– О чем вы молитесь?
– О мире на земле, как наказала Дева.
– Я молюсь о том же. И Святой Отец тоже.
Тропинка оборвалась на краю пропасти. Перед ними раскрывалась панорама поросших густым лесом гор в серо-голубой дымке. Огней почти не было видно, лишь кое-где вдали горели костры. Свечение с южной стороны горизонта обозначало находившийся в сорока милях от них Бухарест.
– Какое величие, – сказал Валендреа. – Великолепный вид.
– Я часто прихожу сюда после молитвы, – сказал Тибор.