Третий шеар Итериана
Шрифт:
В следующее мгновение грянул выстрел…
Боль. Падение. Треск. Обжигающие объятия ледяной воды.
А затем вдруг — тишина и полное отсутствие каких либо ощущений. Блаженство…
…сменившееся вновь острой болью в груди и ноющей, тягучей — в оттаивающих от близкого тепла членах…
Тьен застонал и попытался открыть глаза, но отяжелевшие веки едва-едва разомкнулись. Неяркий свет, какое-то движение…
И опять темнота.
Он лежал на жестком полу, а рядом кто-то суетился, пыхтел, стягивал с него мокрую одежду, ворочал онемевшее от боли и холода
Шеар, точнее, сейчас еще не шеар, а обессиленный от кровопотери и переохлаждения человек тщетно пытался пошевелиться, поймать эти теплые ладошки, прижать к растрескавшимся губам… Или хотя бы открыть глаза и увидеть ее. Живую…
Но, нет.
Лишь рот приоткрылся в беззвучном стоне: Софи…
«Да-да, малышка Софи, — послышался голос Огня. — Милая добрая девочка, подобравшая на улице подстреленного воришку. Я счел этот момент переломным в ваших судьбах. Понимаешь, раньше нельзя, потому что если что-то пойдет иначе и ты не получишь свою пулю, пропустишь знакомство с водой. А позже может быть уже слишком поздно…»
«Поздно для чего?», — спросил Тьен мысленно.
«Чтобы все исправить. Ты ведь не передумал?»
Нет, не передумал.
Все, что угодно, только бы она жила…
«Все? — переспросил Огонь. — Тогда слушай мой план. Сейчас ты — этот ты, который валяется тут с дырой в груди — уснешь. За ночь восстановишься. Ну, ты помнишь, как это было. А утром уйдешь. И никогда уже не вернешься в этот дом»
Никогда?
Дыхание, и без того слабое, перехватило. Боль с новой силой вгрызлась в тело и в душу…
«Ты же хочешь, чтобы она жила? — продолжал предвечный. — А я предлагаю устранить первопричину трагедии»
«Меня?»
«Тебя из ее жизни. Через несколько дней Софи оправится от вашей встречи. Через пару месяцев уже и не вспомнит. Вырастет. Встретит хорошего человека. Выйдет замуж. Родит детей. Ей ведь не придется годами ждать твоего возвращения, и в этом есть свои преимущества»
Есть. С этим сложно поспорить.
И оттого еще больнее.
Отказаться от нее? Никогда не чувствовать прикосновения ласковых рук. Не слышать ни голоса, ни даже легкого ее дыхания. Никогда уже не назвать своей…
«Я же не совсем бесчувственный, — успокоил предвечный. — Ты тоже забудешь ее, когда уйдешь. Ну, была какая-то девчонка, ну спасла, спасибо ей. И все. У нее своя судьба, у тебя — своя. Тебе еще две стихии освоить, потом Итериан ждет…»
Нет!
Если так — то нет, он не согласен.
Потерять ее — это одно. Но никогда не знать…
Нет.
Без Софи, даже без воспоминаний о ней, все изменится.
Абсолютно все.
А в первую очередь — он сам…
Но Тьен не спешил окончательно отказаться от этого плана. Все же он слишком шеар, чтобы решать одним только сердцем.
Возможно, Огонь прав, и так будет лучше для всех.
Или нет?
Бесчисленное количество вариантов. Нет счета ответвлениям новых, не проложенных еще путей.
Если завтра он уйдет навсегда, то не окажется спустя две недели в маленькой чайной в центре города. Не встретит господина Мориса. Не разживется револьвером. Не возьмет визитку…
Ланс никогда не станет коммивояжером и не столкнется в Ли-Рей с козырем…
Не будет трупов в горящей мастерской…
Весной в дом Софи придет бригада медиков, и Люку сделают обязательную прививку…
Но ведь это не все.
Манон не ответит на ухаживания нового соседа, и их дети никогда не родятся…
А Ланс? Что с ним станет после того, как Тьен все равно вынужден будет уйти в Итериан? Влезет ведь куда-нибудь рано или поздно…
А Клер?
Софи говорила, что малышка сильно болела, и на лечение пошли деньги, которые он, уходя, оставил. Что, если не будет никаких денег?
«Ладно тебе, — не выдержал ожидания Огонь. — Скажи уже честно, что не хочешь отпускать ее»
Сухие, шершавые от мороза губы девочки коснулись его лба…
«Не хочу!»
Превозмогая слабость, боль и тяжесть разделяющих их лет, Тьен открыл глаза. Увидел прямо перед собой встревоженное личико и, не сдержавшись, рванулся к ней, притянул к себе и успел поцеловать до того, как огненный вихрь закружил его и выбросил назад, в комнату, где лежало на кровати бездыханное тело.
А губы еще помнили живое тепло…
— Стоило попробовать, — проговорил Огонь.
— Не стоило.
Без нее все стало бы другим.
Он стал бы другим, не случись в его жизни тех трех месяцев рядом с ней.
И если бы он не помнил Софи все эти годы в Итериане и в других мирах, если бы не мечтал вернуться к ней, никогда не выбрался бы из той пустоты… В лучшем случае. А в худшем — тьма, которую он носил в себе, однажды вырвалась бы наружу, и некому было бы остановить ее…
— Ты рисковал, предлагая мне этот способ.
— Ничуть, — отозвался Огонь. — Я же знал, какова вероятность, что ты на него согласишься.
— И какова же?
Один из четырех насмешливо фыркнул в ответ.
Не такого поведения ждешь от великих стихий-прародителей, но сейчас Тьена почти не раздражали его издевки. И этот вариант — то ли проверка, то ли очередной эксперимент… Пусть что угодно говорит и делает, лишь бы вернул Софи.
— Верну-верну, — заверил Огонь. — Стал бы иначе тратить на тебя время?
Тряхнул языками пламени, изображающими у него волосы, и, словно торгаш, предлагающий последнюю цену, произнес:
— Три полных цикла. Тридцать шесть лет. Это минимальный срок, за который я успею заново собрать твоего человека.
— В точности т-такой, какой она была, без корректировки памяти или еще к-каких-нибудь изменений? — тщетно борясь с охватившим его волнением, дрожащим голосом уточнил Тьен.
— В точности такой же, и со всеми воспоминаниями, вплоть до злосчастной чашки кофе, — подтвердил предвечный. — Корректировки возможны, но по обоюдному согласию сторон. Ты же понимаешь, что подобный договор предполагает наличие неких обязательных условий? Так что со своей стороны можешь включить несколько пунктов.