Третий шеар Итериана
Шрифт:
Запах выветрился быстро. Растворился в благоухании цветов, смешался с терпким одеколоном привычно опоздавшего на работу Нико и ванильным ароматом принесенных шофером в качестве извинения булочек. А тревога никуда не девалась.
Софи пыталась убедить себя, что волнуется понапрасну. Скоро вернется Тьен, обязательно — с хорошими новостями. Может быть, согласится на чашечку чая… Мысли в который раз сворачивали на скользкий, но уже знакомый путь мечтаний, не совсем несбыточных, но здесь и сейчас точно неуместных. Тогда девушка одергивала себя и испуганно озиралась по сторонам, будто кто-то мог случайно увидеть
В ожидании Софи, словно работала первый день, исколола о розы пальцы, сломала несколько веток лизиантуса, опрокинула вазон с лилиями и в задумчивости, не замечая ошарашенного взгляда Нико, оборвала лепестки с герберы.
К счастью, Тьен появился до того, как она успела полностью разорить магазин.
— Доктор сказал, что лечение продвигается успешно и, наверное, хватит стандартного двухнедельного курса, — отчитался мужчина.
— Для чего хватит? — робко, будто сомневаясь, нужен ли ей ответ, спросила девушка.
— Чтобы полностью восстановить зрение.
Она должна была обрадоваться. Хотя бы улыбнуться. Но Тьен был чем-то расстроен, и его грусть заполнила все вокруг, не давая шанса пробиться иным чувствам.
— Угостить тебя чаем?
— Чаем? — он усмехнулся, как бывает, когда вспоминается какая-то шутка. — Нет, чаю я на месяц вперед напился. Но от кофе не отказался бы.
Кофе был дома, и она, махнув на все рукой, готова была хоть сейчас запереть магазин…
— Тут неподалеку есть неплохой ресторан, — опередил ее Тьен. — А я и позавтракать не успел. Составишь компанию?
— Извини, но…
— Покупатели, да, я понимаю. Значит, в другой раз.
Надо же быть такой дурой. Сама же хотела пригласить на обед, а когда пригласил он, отказалась. Зачем?!
Софи закусила губу. Головой о стену побьется потом, когда он уйдет.
Не дойдя до выхода, мужчина обернулся.
— Насчет вечера ты тоже еще не решила?
Девушка медленно выдохнула.
— Если ты не занят… — начала она осторожно.
— Совершенно свободен.
— Если действительно хочешь…
— Мне будет приятно провести этот вечер с тобой, и неважно где.
— У Амелии, — выпалила она поспешно, испугавшись этого «неважно где», за которым в ее представлении неизменно следовало «неважно как», чего она никак себе позволить не могла, потому что…
— У Амелии, — согласился он с улыбкой. — Во сколько за тобой заехать?
Когда дверь за мужчиной закрылась, Софи схватила с полки баллончик распылителя, из которого обычно освежала цветы, и брызнула водою себе в лицо.
«Главное, что у Люка все хорошо», — повторяла она мысленно, и тут же ловила себя на том, что уже не понимает, что сейчас для нее главное.
Как просто было всего несколько дней назад, когда она думала, что ни за что не впустит больше его в свою жизнь. Но впустила. Вернее, он сам — просто вошел и остался, как в тот раз. И пока она твердила себе, что нельзя привыкать и привязываться, он уже привязал их к себе крепко-накрепко. И ее, и Люка. Даже Клер, не знавшую его до того дня, как увидела в магазине и с ходу задала вопрос, на который Софи до сих пор не нашла ответа: кто он ей?
Вариант «старый друг» уже не устраивал.
— Ты ничего не забыла? — заглянул через заднюю дверь Нико.
Забыла? Возможно. Тысячи вещей разом вылетели из головы…
— Мы к Клариссе сегодня едем?
— Мы? — ужаснулась Софи. — Я и ты?
Почему? Почему она должна ехать туда с Нико, когда собиралась с Тьеном?
Мир сошел с ума?
Или она?
— Пятница же, — шофер растерянно пожал плечами. — Цветы…
Цветы. Девушка с облегчением рассмеялась. Над собой, над шутками утомленного разума.
— Да, поедем. Дай мне пять минут на сборы.
Амелия была не единственной клиенткой, к которой она выезжала на дом. Многим требовалась помощь, чтобы украсить комнаты цветами. А у Ами гости традиционно собирались по пятницам, и подруга оплатила услуги флориста на полгода вперед. Вряд ли ей так нужны были цветы, но Софи получала хороший процент за работу. Только Амелия никогда не признается, что делает это для нее. И так они могут видеться каждую неделю, ведь у госпожи Клариссы много дел, и ей редко удается вырваться, а Софи не любила приемы в Ли-Рей. Ее раздражали все эти люди, художники, артисты, их незначительные, на ее взгляд, проблемы и праздные разговоры… Наверное, она завидовала им, ведь они, несмотря ни на что, жили так, как сами того хотели, так, как она обещала себе жить когда-то, так, как жила бы, останься Тьен с ними…
Мысли, сделав круг, упорно возвращались к нему.
Останься он тогда с ними… Грезы и слезы, пустые сожаления, годы обид…
Ни малейших сомнений, как сложилось бы все, не исчезни он тогда.
И никакой уверенности теперь, когда он снова рядом.
— Ты решила, что наденешь? — Амелия даже для порядка не уточнила, придет она или нет. С ходу схватила за руку и, велев оставить привезенные розы, потащила по лестнице в свою спальню. — Не решила, я тебя знаю. В итоге наденешь первое, что вытащишь из шкафа. И уж точно ничего из того, что я прислала.
— Ами, извини, твои наряды мне не подходят…
— Конечно, не подходят. Это ты прости меня, дурочку. Не учла, что на тебя придется все ушивать. Но у меня есть кое-что, что тебе непременно подойдет.
Толкнув Софи на кровать, хозяйка распахнула дверцы необъятного шифоньера.
— Вот, взгляни-ка. Купила в прошлом месяце, без примерки, прямо из витрины. Прелесть, да? Но мне оно мало, поняла уже дома…
Это можно было объяснить только сумбуром, царившим в ее голове, и одержавшими победу над здравым смыслом мечтами, но дом на Фонтанной улице Софи покинула, бережно прижимая к груди невесомый сверток.
Всего лишь платье. Красивое и совершенно непрактичное платье, которое она сама никогда не купила бы…
Прежде чем возвратиться в магазин, забежала домой. Оставила сверток. Выслушала радостные новости теперь уже от Люка. Брат был спокоен, словно выздоровление — уже решенный вопрос. Его уверенность заражала, и Софи знала, от кого заразился он сам.
К работе она вернулась уже в другом настроении.
В конце концов, сколько можно нервничать? Будто прежде она не ходила на свидания. А это, если подумать, и не свидание вовсе, а так, просто. Потому что все, что было когда-то, осталось в прошлом, а в настоящем они знакомы всего неделю, и это, согласитесь, не срок.