Третий вариант
Шрифт:
Когда приносят заказ, мы сидим над картами и она мне подробно объясняет надписи. Такое ощущение, что автомобили ездят даже по горам, а поезда ходят сквозь них. Ах, если бы это была наша родная Сибирь и я бы точно знал, в какой город должен был приехать мой клиент, вычислить его удалось бы за полчаса. Нужно просто найти крупный город, в котором есть железнодорожная станция и аэропорт и который находится на равном расстоянии от того города, где обязательно появлялся мой клиент, и от того, где он мог появиться. Конечно, будь у меня возможность проверить всех прилетевших, приехавших, приползших в Швейцарию в тот день, шесть месяцев назад, я обязательно это сделал бы. Но у меня нет такой возможности. А найти своего клиента я все равно обязан.
Мы ужинаем и рассматриваем карты. Мы пьем чай и переписываем населенные пункты. Мы едим фрукты и все равно занимаемся картами.
– Я не понимаю, что у вас за метод поиска? – вдруг говорит она. – Кого вы хотите найти? Или что именно? По-моему, вы сами толком этого не знаете.
– Мне нужно найти человека, который был в Цюрихе шесть месяцев назад, – признаюсь я. – Но этот человек не останавливался в самом Цюрихе, а жил где-то в другом городе, чтобы о нем никто не знал. Вот я и хочу отыскать его след.
– А где он появлялся? Может, мы отыщем его там?
Или она меня считает дураком, или сама такая дура. Но я не ввязываюсь в дискуссию, а снова склоняюсь над картами.
– Как можно арендовать машину в Швейцарии? – спрашиваю я через некоторое время.
– Очень легко, нужно предъявить кредитную карточку, и забирай автомобиль. Правда, для этого нужны еще и международные права.
– Вы меня не поняли, – объясняю терпеливо, – меня интересует, как можно арендовать машину без кредитной карточки.
– Боюсь, в Швейцарии это невозможно, – качает она головой, – здесь слишком законопослушные граждане. Где-нибудь в Америке такое еще может случиться, там иногда берут вместо кредитки несколько тысяч долларов задатка. Здесь это исключено.
– В таком случае автомобиль отпадает, – бормочу я. – Значит, большая часть населенных пунктов нам не подходит. Когда здесь открываются банки – как и везде, в девять часов?
– Некоторые – в половине десятого.
– Прекрасно, – говорю я, по-прежнему ползая по полу, не отрываясь от карты, – позвоните, пожалуйста, в справочную железнодорожного вокзала и уточните, какие поезда прибывают в Цюрих в интервале с половины девятого до половины десятого. Кстати, я забыл вас спросить, поезда здесь ходят по расписанию?
Она смотрит на меня с легким презрением.
– Как швейцарские часы, – изрекает с чувством какого-то превосходства, будто Швейцария – ее родина.
– Тогда быстрее звоните, – показываю на телефон, – и постарайтесь узнать точное число поездов и, самое главное, время их прибытия.
Она направляется к телефону. Все-таки ноги у нее хорошие. Ровные и прямые, как у спортсменок. Правда, мне она совсем не нравится, но допускаю, что есть любители, которым она может быть симпатична.
Надежда набирает номер телефона и долго о чем-то говорит по-немецки. Выслушав сообщения, кладет трубку.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Расписание у них меняется. Полгода назад было совсем другое. Поездами пользуются немногие, большинство предпочитает самолеты или автомобили. На железной дороге есть летнее и зимнее расписание. А сейчас уже поздняя осень.
– Вы собираетесь рассказывать мне о прелестях осени? – ехидно спрашиваю я.
– Нет. Просто я сообщаю то, что мне сказали.
Господи, как она меня раздражает.
– А когда они дадут точную информацию? – спрашиваю, все-таки сдерживаясь.
– Просили перезвонить через десять минут.
Столько болтовни, чтобы сообщить одну информацию. У меня крепнет подозрение, что ей нравится надо мной издеваться. Что же, она меня еще плохо знает. Через десять минут она подходит к телефону и набирает номер. Потом, взяв ручку и листок бумаги, долго записывает данные и наконец, положив трубку, протягивает мне листок.
Я беру его и склоняюсь над картой. Первое, второе, третье, пятое названия городов и деревень мне ничего не говорят. Женева, Лозанна, Берн – все это слишком далеко, и садиться на поезд надо поздно ночью. Наконец я нахожу то, что нужно. В девять часов десять минут утра на вокзал в Цюрих приходит поезд из Люцерна, который расположен в двух часах езды. Я чувствую, что напал на след. Лучшее место, откуда можно приезжать в Цюрих, просто трудно отыскать. Большой город со своим аэропортом. И самое важное – близость к Цюриху. Кажется, я все-таки нашел!
– Завтра мы поедем в Люцерн, – объявляю я переводчице.
ГЛАВА 19
За шесть месяцев до событий
Касимов сидел в машине, размышляя, как лучше устроить свои дела до отлета в Цюрих. Он уже разобрался с самыми важными вопросами до того, как приехал в аэропорт. Но теперь нужно было успеть завершить и оставшиеся дела, чтобы иметь возможность спокойно отправиться в Швейцарию. Звонок сотового телефона застал его уже при въезде в город.
– Рашид Амирович, – голос был незнакомый, дрожащий.
– Кто это говорит? – нахмурился Касимов. «Придется менять номер, – с досадой подумал он. – Каждый идиот звонит по этому телефону».
– Это я, – отозвался голос, – Потапенко.
– Кто? – изумился Касимов. – Что случилось? Откуда вы звоните?
– Из аэропорта.
«Господи, что с ним стряслось, – подумал Касимов, – почему у него такой голос?»
– Улетела Суркова? – осведомился он, еще не зная, что произошло нечто страшное.
– Нет.
– Как это нет? Опять ваши игры?
– Рашид Амирович, – снова послышался жалкий голос, – на нас здесь было нападение. Наши люди перебиты, Суркова убита. И Кирилл Петрович тоже…
– Что «тоже»? – холодея от ужаса, спросил Касимов. – Что с ним случилось?
– Он убит. Они убили всех. Спасайтесь, Рашид Амирович. Теперь они будут искать вас.
Касимов опустил трубку.
– Что такое? – спросил сидящий рядом Хайфулин. – На тебе лица нет. Что он тебе сказал?
– Только что в аэропорту совершено нападение на Кирилла Петровича, – пробормотал пораженный Касимов. – Они убили всех. Суркову, Мясникова, его людей. Это самая настоящая война, Ринат, ты понимаешь, война. И мы не сможем с ними воевать. Просто не хватит сил.