Третий возраст
Шрифт:
О, меня видели по телевизору полтора года назад, когда был фестиваль песни улиц. А два года назад я участвовала в гала-концерте в Безье…
Мадемуазель Кора смотрит на танцующих.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Я начала ходить на танцы в шестнадцать лет. Это было время аккордеона. У отца было небольшое бистро неподалёку от Бастилии, которое он продал, когда мать его бросила. Она была костюмершей в Казино де Пари. Когда мне было лет десять, я постоянно торчала за кулисами. Это была великая эпоха, такого больше
Мадемуазель Кора смеётся, потом напевает: Мой избранник...
ЖАН.
Большего экологического свинства у нас и вообразить нельзя. Страшный удар по всему живому в море... Устрицы дохнут как мухи... У морских птиц там были свои убежища... места, где они могли надёжно укрыться от всего... Так вот, представляете, из-за этой плавающей нефти погибло больше двадцати пяти тысяч особей. Случаются экологические катастрофы, избежать которых невозможно, но тем более необходимо не допускать тех, которые можно предотвратить.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Да, это очень печально, все эти птицы...
ЖАН.
И рыбы.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Да, и рыбы тоже.
ЖАН.
У меня есть африканский друг Йоко, он говорит, что мы слишком мало думаем о чужих несчастьях, поэтому мы всегда недовольны.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Странное рассуждение... Я что-то не понимаю. Чтобы быть довольным, надо думать о чужих несчастьях? Твой друг мне совсем не нравится. Низкая душа.
ЖАН.
Да нет, вовсе не так. Но просто когда думаешь о всех этих тварях, обречённых на вымирание, то твоя личная судьба уже не кажется такой несчастной.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Такое объяснение нас может далеко завести.
ЖАН.
Конечно далеко, но нельзя же беспокоиться только о себе, не то и вправду спятишь. Когда мало думаешь о других, то уделяешь слишком много внимания тому, что происходит лично с тобой...
Подходит официант с шампанским, разливает его по бокалам.
ЖАН.
(встаёт)Извините, мадемуазель Кора.
Жан идёт к стойке. За стойкой сидит АЛИНА. Она читает. Жан садится около неё.
ЖАН.
Вы живёте здесь поблизости?
АЛИНА.
По правде говоря, нет.
Жан смотрит на обложку книги которую читает Алина.
ЖАН.
У вас страсть к словарям?
АЛИНА.
Я ищу одну вещь...
ЖАН.
Что именно?
АЛИНА.
Если бы я знала, что ищу, это значило бы, что я уже нашла...
ЖАН.
А нет ли у вас медицинского словаря?
АЛИНА.
А что ищете вы?
ЖАН.
Я ищу слово "любовь".
АЛИНА.
Вы не найдёте "любовь" в медицинском словаре. Обычно это считается естественным стремлением человеческой души.
Жан взял словарь из рук Алины читает вслух.
ЖАН.
Любовь – предрасположенность желать благополучия не себе, а другому и быть ему всецело преданным... Вот видите, это же ненормально. А у вас нет словаря по больше?
АЛИНА.
Да, здесь краткие формулировки. Это словарь для постоянного пользования. Чтобы был под рукой. В случае необходимости. Для скорости.
ЖАН.
А!
АЛИНА.
У меня есть большой Роббер в шести томах и универсальная энциклопедия в двенадцати. И ещё несколько других словарей.
ЖАН.
У вас дома или здесь?
АЛИНА.
Не смешите меня... Как вас зовут?
ЖАН.
Меня зовут Жано.
АЛИНА.
Алина… Чем вы занимаетесь?
ЖАН.
Учусь в школе клоунов.
АЛИНА.
Интересно. Я не знала, что такая существует.
ЖАН.
Конечно существует. Я учусь там уже двадцать первый год. А вы?
АЛИНА.
(с симпатией)Двадцать шестой...
ЖАН.
Может, нам вдвоём удалось бы сделать клоунский номер... Скажем, завтра вечером.
АЛИНА.
Приходите ко мне в следующую среду. Будут друзья. И спагетти.
ЖАН.
А раньше нельзя?
АЛИНА.
Нет, нельзя.
Алина пишет на салфетке адрес. Жан берёт салфетку, читает.
ЖАН.
В половине девятого, на спагетти… Если вы захотите отменить друзей из-за меня, то не стесняйтесь.
Оба смеются.
Жан вернулся к столику. Мадемуазель Кора разглядывает афишу висящую над столиком.
ЖАН.
Извините меня, мадемуазель Кора.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Это подруга?
ЖАН.
Да нет.
МАДЕМУАЗЕЛЬ КОРА.
Я перестала понимать молодых. Вы совсем не такие, какими были мы. Для вас как бы больше не существует землетрясений.