Третья мировая сетевая война

Коровин Валерий Михайлович

Тем не менее информация продолжает производиться и распространяться. Что это значит? Это даёт преимущество для реализации сетевых стратегий тем, что ключевая информация, необходимая для ведения боевых действий в сетевой войне, передаётся по открытым каналам. Раньше, когда Штирлиц сидел в 4-м управлении РСХА, ему необходимо было информацию зашифровать и эту шифровку передать по секретному передатчику. Да ещё так, чтобы не поймали радиста и чтобы секретный агент её после доставил в Кремль, всё предельно осторожно, потому что эта информация перехватывалась прослушивающими устройствами и становилась достоянием противника, который её расшифровывал и знал, что происходит. Сейчас в ситуации огромных информационных потоков, которые невозможно переварить и осмыслить, секретная информация, как и любая информация, — передаётся прямо по открытым каналам. Для того чтобы понять, почему это делается, необходимо осветить кратко несколько основных понятий сетевой войны.

Сетевые группы: атлантистская сеть

Исследуя сетевые войны, мы в первую очередь

говорим об атлантистской сети, то есть об американской сети на Евразийском континенте, потому что на сегодняшний момент существует только такая сеть. Но не существует обратной сети. Не создано евразийской сети на Североамериканском континенте. Есть только атлантистская сеть в Евразии. И узлы этой сети представляют собой любые по размеру группы активных, пассионарных, интеллектуальных или не очень интеллектуальных людей с любыми, по сути, идеями. Узлом сети может являться группа начиная от двух-трёх человек: какой-то кружок либо какая-то структура по изучению чего угодно, традиционных фольклорных музыкальных инструментов, занимающаяся изданием какого-нибудь «фензина» [25] , изучением и коллекционированием марок, оказанием юридических услуг, это может быть редакция средства массовой информации или благотворительный фон. То есть, в принципе, любая социально активная группа сможет стать узлом, элементом сети, если она будет нужным образом ангажирована и правильно настроена.

25

Самодельное печатное издание (преимущественно журнал), изготовленное кустарным образом ограниченным тиражом.

В начале 1990-х атлантистская сеть создавалась путём использования такого элемента социальной интенсификации, как грант. К примеру, финансовый спекулянт Джордж Сорос, работающий на продвижение глобализационного проекта, раздавал гранты — небольшие суммы денег — социально активным группам. В среде пассивных масс, понимаемых как социологическая категория, время от времени возникают небольшие социально активные группы. Собираются они для разных целей и по разным причинам. Это могут быть неформальные группы, какие-то политические группы, группы по интересам. В любом случае такая группа объединяет в себе социально активных граждан. Она занимается тем, что ей интересно. Она вкладывает свою энергию в то, что ей интересно, это группа людей, объединившихся по интересам.

Если ей дадут денег, деятельность такой группы активизируется, при этом она будет очень благодарна своему грантодателю. Эти люди занимались чем-то и без денег, ради интереса, ради идеалистических целей, но тут появляется возможность развить масштабы своей деятельности. Особенно люди начинают чувствовать себя обязанными, если речь идёт о нашем, евразийском, пространстве в силу менталитета представителей сухопутной цивилизации, народов, населяющих наш континент, эти структуры становятся благодарны тому, кто так посодействовал им. Но после того, как эта группа получила грант, она тут же помещается в список включенных в американскую сеть. То есть если она получила деньги от Сороса, значит, по умолчанию она начинает работать на западный глобализационный проект. Она уже должна.

По количеству участников эти группы могут быть незначительными, но в сетевой войне численность теряет значение: численность партий сегодня не так принципиальна для достижения политических целей, как и численность армии. Но это множество узлов — сотни или даже тысячи групп, которые были скуплены на корню за совершенно небольшие деньги, — становится основой американской сети, покрывающей Евразийский континент.

В 1990-е на территории постсоветского пространства впервые возникает такое понятие, как НПО — неправительственная организация. В какой-то момент НПО начали создаваться именно под получение грантов. Стало известно, что американцы, Сорос и другие американские или европейские фонды, действующие под патронажем США, дают деньги. И для того чтобы получить эти деньги, надо собраться, зарегистрировать НПО и сделать что-нибудь. Лучше то, что говорят, тогда можно получить больше. Или просто заняться чем угодно, тогда, возможно, меньше. Хотя параметры получения гранта с высокой степенью вероятности были известны заранее — это антироссийская антигосударственная риторика, продвижение либеральных воззрений, борьба с силовыми структурами, отстаивание прав меньшинств, радикальный экологизм и т. д. Соблюдение подобных критериев становилось своеобразным фильтром для пассионариев, инструментом, с помощью которого все более-менее активные люди были локализованы в таких негосударственных комьюнити и скуплены на корню. Но истории известны факты прямой покупки не только негосударственных, но и государственных структур, что является признаком полного отсутствия суверенитета.

Получилось так, что к концу 1990-х всё пространство России, а также многих республиках СНГ было покрыто огромным количеством активных социальных групп, финансово ангажированных в атлантистском ключе. Часто, в независимости от реальных взглядов, элементом американской сети может стать даже внешне идеологически чуждый элемент, но предсказуемый, то есть понятный в плане своих действий и, таким образом, — подконтрольный. Если понятно, как он будет действовать в той или иной ситуации, значит, его можно использовать нужным образом в нужный момент.

Итак, в 1990-х в России были созданы именно атлантистские сети, то есть структуры, неправительственные организации и фонды, которые зачастую образовывались

специально под получение грантов, в условиях либеральной доминации и либеральной власти в Кремле, под осуществление атлантистских задач и реализацию антироссийских стратегий. Всё это происходило при общем одобрении со стороны власти, так как во властных структурах тогда заправляли идейные атлантисты. Все помнят, как ельцинский министр Андрей Козырев, когда ему указывали на то, что он действуете в интересах атлантизма, игнорируя евразийские подходы в геополитике, отвечал: «По такой классификации я — атлантист. Ну и что? Я этим горжусь» [26] . И этот человек управлял внешнеполитическим ведомством России. Идеология атлантизма была легальным курсом государства. На её основе совершенно открыто создавались центры атлантистского влияния, открыто финансируемые Западом с одобрения российской политической элиты. В результате территория России была заминирована узлами атлантистской сети. Ведущие экспертные сообщества и СМИ были полностью укомплектованы атлантистскими кадрами, вход туда был доступен только либералы. Если ты не исповедовал либеральную догму, ты не мог работать в СМИ, так как в этом случае ты автоматически — маргинал и место тебе в лучшем случае в патриотической газете, в подвале, на задворках. А если ты хочешь работать в серьёзном издании, то ты должен быть либералом. Доступ экспертов на каналы и в другие СМИ регламентировался жёстко в соответствии с тем же самым индексом, и обойти его было невозможно. В этом направлении либералами была проделана колоссальная работа.

26

Дугин А. Г. Эволюция евразийства: от истоков до современности // Евразийская миссия Нурсултана Назарбаева. — М.: Евразия, 2004.

В силу отравления марксистской идеологией, в результате омерзения, которое испытывали многие представители элиты к советской государственности, они довольно легко принимали все эти атлантистские идеологические модели, легко шли на контакт, действуя от обратного; это, в принципе, была прямая резидентура, но мягкая, soft-резидентура. От них особо ничего не требовалось, никаких секретных сведений, шпионского напряжения, диверсионной мобилизации. Они должны были заниматься тем, чем занимались, просто открыто исповедуя те взгляды, которые они приняли от западных либералов.

Самосинхронизация сетевика — феномен Чарльза Кловера

Принимая разрушительные для России мировоззренческие модели, агенты атлантизма тем не менее оставались неуязвимыми, в том числе и для российских спецслужб. И не только потому, что последние подчинялись политической воле высшего руководства, принявшего предательский курс нашего геополитического врага. Сетевая технология настолько гибка и изворотлива, что не требует наличия постоянного прямого контакта «центра» со своей «резидентурой». И не только потому, что сеть в принципе не оперирует такими устаревшими категориями, используя их лишь как аллегорию. Сам принцип сети исключает такую необходимость, заменяя и «центр», и «резидентуру» таким ключевым для сети понятием, как самосинхронизация.

Как-то участвуя на одном из телеканалов в дискуссии с автором этих строк, тогдашний шеф-редактор московского бюро газеты Financial Times, американец по происхождению Чарльз Кловер так обозначил суть сетевого подхода: «Сетевые технологии — это network, структура без „головы“, без руководителя. Не иерархическая, а горизонтальная, децентрированная структура. „Информационное пространство“ — это не иерархия. Да, я представляю газету, но никто не говорит мне, что печатать, реально нам никто не указывает, какие мнения излагать в наших статьях». Это очень показательное высказывание, ибо оно довольно точно передаёт сетевую атмосферу. Сетевик — включённый участник сети — сам принимает решения и сам ориентируется в том, как ему отреагировать на то или иное событие, ибо он уже заранее предварительно сформирован таким образом, что его решение синхронизируется с общей настройкой сети. Именно поэтому шефом-редактором московского бюро влиятельнейшей британской Financial Times назначен американец, прошедший специальную подготовку и обучение (деканом Кловера был небезызвестный Пол Волфовиц), а не русский, не серб и даже не британец. Это показательный момент сетевого подхода — реальность сформирована, запрограммирована заранее. К примеру, вспоминая о событиях августа 2008 года в Южной Осетии, Кловер всё время повторял одно и то же: «Мне никто не говорит о том, что писать, как писать, никто не цензурирует мои статьи, никто не формирует контент, не вмешивается в то, что я пишу. Я действую на своё усмотрение, совершенно свободно. Когда начались события в Цхинвале, я сам, — мне никто не звонил из Вашингтона, — купил билет и поехал в Грузию. И там, на месте, в Тбилиси, получил нужные кассеты от грузинских властей. И никто мне ничего не указывал, я сам написал материал о том, что Россия разбомбила Грузию, напав на неё первой, и осуществила, таким образом, акт агрессии против небольшой демократичной страны, находящейся в стадии становления грузинской демократии. Потому что я так видел эту ситуацию из Тбилиси». Конечно, признаёт он, «я потом через месяц понял, что это не совсем так. И написал другую статью о том, что это не совсем так, в которой признал, что мы ошибались, что это не Россия, а Грузия напала. Мы серьёзная газета, поэтому потом, через месяц, мы написали опровержение, мы опровергли эту информацию».