Третья мировая сетевая война

Коровин Валерий Михайлович

Однако секретом совершенно не является то, что от прямых действий западные стратеги перешли к непрямым действиям, продвигаясь не военным образом, не лобовым вторжением, а обращаясь сразу к обществу тех государств, которые становятся объектами их оперирования. Именно этот фактор рассматривает, в частности, социология международных отношений, то есть то, как общество изнутри действует на поведение государства во внешней политике, формируя поведение элит «снизу». Из этого же вытекает понимание того, как с этим государством в дальнейшем строить отношения, как его воспринимать на мировой арене. Поведение общества внутри государства становится инструментальным фактором, на который можно воздействовать извне, тем самым формируя поведение государства на внешнеполитической арене. А это создаёт предсказуемость и понимание того, как в отношениях с ним оборачивать ситуацию в свою пользу.

Но как управлять обществом, если оно столь разнородно, хаотично, а в пространствах, лежащих вне западного мира, — ещё и абсолютно непредсказуемо? Здесь на помощь США приходят высокие технологии. Ставшее главным участником мировых скандалов Агентство национальной

безопасности (АНБ), установившее, по словам его бывшего сотрудника Эдварда Сноудена, тотальный контроль над всем человечеством, вовлечено в процесс глобального сетевого управления самым непосредственным образом. Казалось бы, вполне достаточно выбрать ограниченное количество лиц, представляющих потенциальную угрозу американским интересам и безопасности, и установить за ними тотальную слежку средствами АНБ, которые, как свидетельствует Сноуден, практически безграничны. Как выясняется, АНБ имеет технические возможности слушать любые телефонные звонки, перехватывать все сообщения, отправленные через sms и по электронной почте, фиксировать маршрут перемещения отслеживаемого объекта и даже включать запись звука или запускать видеосъёмку на любом современном гаджете помимо воли его владельца. Но зачем АНБ не только записывает, но и хранит полученную информацию всех людей, пользующихся электронными устройствами и сетью Интернет, на планете? Перехваченная и записанная АНБ информация хранится в огромных хранилищах, представляющих собой гигантского объема жёсткие диски. Ответ на этот вопрос прямым образом связан с желанием США править миром. Добытая АНБ информация автоматически сегментируется и обрабатывается. Суммируя полученный контент и выделяя в нём ключевые повторяющиеся смысловые группы, АНБ получает информацию об интересах и настроениях всех пользователей исследуемого сегмента. С помощью такой обработки можно понять, какие настроения, взгляды и социальные тенденции преобладают в тех или иных государствах, социальных пространствах и даже локальных социальных группах. Проанализировав весь объём сообщений, фото и видеоматериалов, созданных тем или иным социальным комьюнити, можно понять, какие настроения в нём преобладают, какие ценности исповедуют его участники, а следовательно, каким образом можно «зайти» в это сообщество, с какими тезисами, смысловыми и мировоззренческими посылами можно начать формировать нужный контекст в том или ином государстве. В действительности АНБ, конечно же, не интересует обычный, типовой обыватель с его «секретами» и никчёмным privacy. АНБ интересуют именно полный объём информации, из которого укрупнённым автоматическим контент-анализом можно выявить общий срез настроений, что даже близко нельзя понять из результатов обычных социальных опросов. Что представляет собой общество, прямым образом вытекает из того, что оно пишет, снимает, шлёт, фотографирует, открывает, куда и откуда движется каждый отдельный его представитель, где чекинится и что безвозвратно удаляет из памяти своего телефона и из истории своего браузера.

Не случайно также и то, что западная цивилизация любую проблематику всегда переводит на экономические рельсы. Экономика — это преимущество западной цивилизации, это её язык. Западные модели размывают нашу идентичность, наши цивилизационные представления, из-за чего западные стратеги и политики сознательно переводят нас в экономическое поле — основу западной цивилизации, где мы проигрываем, где мы слабее. Исходя из сопоставления этих двух факторов — воздействия на общество и экономикоцентризма, сети, которые создаются Западом, — это именно социальные сети. Сети, созданные на основе таких исключительно социологических явлений, как социальное действие и социальное взаимодействие. На сетевых принципах формируются искусственные сообщества — комьюнити внутри общества, внутри государств, к которым обращено внимание Запада и на которые он в дальнейшем воздействует. Эти социальные сети как раз и строятся на основе экономических мотиваций. Собственно, экономическая мотивация является здесь довлеющим фактором, что часто выражается в прямой покупке или, допустим, в экономическом обращении к правящим элитам — как к отдельной социальной группе, отчуждённой как от масс, так и от других групп.

О деталях экономического подхода к установлению контроля над обществом, в частности, через экономическую мотивацию элит, пишет уже упомянутый выше американский экономический эксперт Джон Перкинс в своей книге «Исповедь экономического убийцы», для написания которой он провёл собственное эмпирическое исследование. В результате выяснилось, что западные элиты напрямую покупают элиты государств, которые хотят геополитически ангажировать в область своего влияния посредством экономического воздействия. Технологически это выражается в том, что элиты интересующих Запад государств представляются в качестве локальных социальных комьюнити, которые просто покупаются физически, буквальным образом, и через них уже происходит воздействие на всё общество, от их имени транслируются западные ценности и реализуются интересы «покупателя». А дальше страна просто загоняется в долговую зависимость и лишается политического суверенитета уже по факту экономической недееспособности, попросту говоря — банкротства.

В тот момент, когда фактор экономического воздействия на элиты перестаёт срабатывать, происходит прямое обращение к обществу — создание социальных сетей, минуя элиту, «через голову». Итогом и в первом и во втором случае становится отторжение территорий, целых государств, то есть чисто геополитические последствия перераспределения сфер влияния и контроля в пользу Запада, что подробно и будет рассмотрено в последующих главах.

Глава 1

Введение в область новой теории войны

Как уже было сказано, сетевые войны представляют собой новейшую технологию захвата территорий, отторжения пространства в свою пользу, перевода его под свой контроль. Частным случаем этого можно считать, например, смену правящего режима в государствах. Особенностью же сетевой операции является то, что она осуществляется преимущественно

без использования обычных вооружений. В этом заключается главная цель сетевых войн — увеличить пространство контроля, не вовлекаясь по возможности в открытую горячую фазу противостояния с противником, хотя она и не исключена.

Детали этой разработки не разглашаются открыто, а информация о ней распространяется только в специализированных сообществах и экспертных комьюнити. Интересно то, что в открытых источниках описание стратегии сетевых войн появилось только в начале 2000-х. Считается, что изначально они в более-менее законченном виде были разработаны офисом вице-адмирала Артура Сибровски, который полностью пересмотрел военную стратегию Пентагона, в результате чего сетевые войны стали официально принятой на вооружение стратегией Пентагона. Работа Сибровски была опубликована примерно в 2000 году офисом реформирования вооруженных сил секретаря обороны. Но это было только самое общее описание стратегии. Эта технология является закрытой лишь в определённой степени, как всё в Америке. Американцы — очень откровенные люди, которые исходят из того, что за пределами американского экспертного сообщества, а уж тем более за пределами самой Америки живут непросвещённые массы тёмных людей. И если человек не относится к элитарному экспертному сообществу, то он не способен понять суть описываемой стратегии, а если и способен, то в этом случае он, скорее всего, представляет какой-либо маргинальный интеллектуальный кружок и не в состоянии повлиять ни на принятие судьбоносных решений, ни тем более на ход истории, а значит, его доступ к «идеям» неопасен. Остальное же «неинтеллектуальное» население планеты тонет в потоках мусорной, ничего не значащей информации и в принципе не способно выделить из неё что-либо ценное. Именно по этой причине американские стратеги описывают свои разработки со всей американской откровенностью во множестве научных книг, статей, на специализированных сайтах, в других источниках, справедливо полагая, что если это и будет кем-то прочитано, то только узкой прослойкой посвящённых специалистов. Для большинства же всё это просто не представляет интереса. Ну а политические элиты стран-соперниц вряд ли способны всё это адекватно воспринять без специализированной экспертной поддержки. Именно поэтому Збигнев Бжезинский спокойно выпускает свои труды, где открыто описывает стратегии ещё большего фрагментирования постсоветского пространства, а потом России, которые затем реализуются. Мы же, открывая книжку Бжезинского, с удивлением обнаруживаем, что всё, что с нами произошло в начале 2000-х, Бжезинский, оказывается, предположил ещё в 1997-м. И сегодня описанное им в конце 90-х продолжает происходить на наших глазах.

Технология «цветных революций», являющаяся частным случаем, разновидностью сетевых операций, называемых ещё «операциями на базе эффектов» (ОБЭ), — тоже, в общем-то, не являлась секретом и была раскрыта Джином Шарпом в конце 1980-х годов. По его пособию «От диктатуры к демократии» [8] была разрушена Югославия, а в середине 2000-х мы с неизбежностью констатировали реализацию этой же технологии на постсоветском пространстве.

Исходя из того, что все эти модели в лучшем случае становятся достоянием маргинального меньшинства, которое аппаратно ни на что в реальной политике не влияет, максимум «раскрывая» всё это на своих маргинальных интернет-ресурсах, американцы, совершенно не беспокоясь относительно судьбы подобных разработок, особо их не пряча, но и не выпячивая, шаг за шагом реализуют сетевые стратегии против своих геополитических противников, ставя их перед фактом уже свершившихся процессов.

8

Шарп Дж. От диктатуры к демократии: стратегия и тактика освобождения. — М.: Свободный выбор; Новое издательство, 2005.

Таким образом, с одной стороны, информация о технологии сетевых войн является довольно эксклюзивной и относительно закрытой и в том виде, в котором она доходит до России, учитывая перевод, трактовку и среду восприятия, во многом теряет свой изначальный смысл — и её распространение в узких кругах представляется для американцев неопасным. С другой стороны, наибольшую ценность здесь представляет именно трактовка, популярная дешифровка, толкование в доступном стиле сути и последствий применения этой технологии, в чём и заключается смысл данной книги.

Разработанная офисом реформирования секретаря обороны вооружённых сил США под руководством вице-адмирала Артура Сибровски (Arthur K. Cebrowski), эта технология относится к разряду именно военных, так как направлена на то, чтобы осуществлять перехват власти в государствах и ставить их под свой контроль. В этом случае зачастую противник узнаёт о своём поражении только после того, как оно уже состоялось. Несмотря на то что сетевые войны в основном ведутся без использования обычных, классических средств вооружения, без прямого использования армии и ставших привычных нам за последнее столетие технологий проведения военных операций, возможны и горячие фазы сетевой войны. Силовое воздействие осуществляется в том случае, когда источники сопротивления, с одной стороны, несистемны — то есть их нельзя устранить сетевым способом, с другой стороны — маргинальны, фрагментарны и незначительны. Например, разрозненные небольшие террористические группы, случайным образом разбросанные по значительной территории и не имеющие общей стратегии и координации действий между собой. Однако даже при этих условиях силовая фаза сетевой операции проводится лишь в крайнем случае, в основном когда значение имеет временной фактор и необходимо ускорить завершение операции. Вместе с тем важнейшим элементом сетевой стратегии является «стравливание» групп противника между собой, провоцирование вооружённых конфликтов, столкновений и прочих силовых и насильственных действий на интересующей территории. Всё это, к сожалению для нас, не поверхностные домыслы, а следствие серьёзной интеллектуальной работы, технологическая выжимка из развития западной мысли в целом, протекающего на протяжении последних двух столетий и имеющего фундаментальное научное и даже онтологическое обоснование.