Третья ночь полнолуния
Шрифт:
Нужно заметить, что дедушка в молодости любил приложиться к стакану. Работа такая: то тот нальет, то другой… Без выпивки и закуски на мельницу никто не ездил.
В тот день дедушка тоже хлебнул изрядно. Вот и подумал поначалу, что мерещится…
А дальше случилось такое, что думать о чем-то уже не было ни времени, ни возможности.
Сначала дедушка увидел неясные тени, мелькающие рядом, в окружающем тумане. Потом тени материализовались, и на дедушку набросилась свора вполне реальных голодных волков.
Он отбивался, пока мог. Но силы были неравными. Вскоре дедушка без сознания повалился на землю.
Утром его окровавленного, в изодранной в клочья одежде, подобрали крестьяне, возвращающиеся с мельницы. Естественно, его рассказу никто не поверил. Все считали, что он с кем-то подрался. Ведь в такое время волки редко собираются в стаи, да и вообще, их давно в наших краях не видели. Над дедом стали подтрунивать все, кому не лень. В селе только дай повод…
В результате, дедушка замкнулся в себе, перестал пить, ни с кем из сельчан не общался. Бабушка говорила, что после той ночи она впервые заметила в смолянисто-черных волосах молодого супруга первые проблески седины.
С тех пор с дедом стало твориться неладное. Он плохо спал, часто, просыпался среди ночи от собственного крика, стал нервным, раздражительным.
Соседка посоветовала сводить его к ворожке.
Бабка колдунья жила в соседней деревне. Ее почему-то все боялись и недолюбливали, хотя она никогда никому ничего плохого не сделала. Наоборот, помогала всем, кто к ней обращался. Но суеверие, вопреки здравому смыслу, вынуждало людей сторониться этой дряхлой, сухонькой и совершенно безобидной старушки.
Ворожка внимательно выслушала рассказ бабушки, что-то поколдовала с яйцом, заварила зелье из трав и дала выпить своему пациенту. А затем рассказала такую историю. Точно не помню, но суть ее заключалась в том, что недалеко от деревни в древние времена находилось место, где почитатели черных сил поклонялись своим злым демонам. Их в наших краях целая секта была, и каждый месяц, в третью ночь полнолунья они приносили своим черным властителям человеческие жертвы. С тех пор прошло много лет. Поклонники темных сил или выродились, или перебрались в иные места, но от их долгого пребывания местность оказалась сильно зараженной негативной энергией. Через определенный отрезок времени эта энергия имела свойство усиливаться. И обязательно — в полнолуние. В такие дни, практически исчезает преграда между реальным миром и нереальным. И человек, оказавшийся в таком месте, очень просто может исчезнуть навсегда, затерявшись в иных мирах. Их, по-моему, сейчас принято называть параллельными… А потому, сказала ворожка, дедушке очень повезло, что ему удалось выбраться. Объяснить это можно лишь тем, что сила, оберегающая его оказалась сильнее той, злой, которая хотела его погубить… Такая вот история…
— Почти как в сказке… Тебе бы романы фантастические сочинять, — без всякого злорадства резюмировал я, только Светлана, похоже, обиделась. Я почувствовал. Как она вся напряглась, и поспешил исправить допущенную оплошность.
— Никогда бы не поверил, если бы не все эти непонятки, что происходят с нами…
Глава тридцатая
Сказал просто так, чтобы не расстраивать девушку, потому что даже собственный аргумент меня не убеждал. Поверить в подобный бред и при этом продолжать считать себя здравомыслящим человеком, в моем понимании, было несовместимым. Хотя, после пережитого и увиденного за последнее время, у меня были все основания считать себя сумасшедшим.
Дурманящий приторный аромат, между тем, расслаблял и успокаивал. Еще во время рассказа девушки, я с удивлением заметил, что голос ее звучал ровно, без истерических ноток, которые преобладали раньше. Речь была спокойной и складной, да и сама Светлана больше не выглядела запуганной девчонкой, казалась умиротворенной, смирившейся со всем. Нечто подобное происходило и со мной. Неведомо куда подевались неприятные ощущения, исчезли страх и нервозность. Даже то, что глубокой ночью, незадолго до полуночи, к тому же, еще и в полнолуние, мы находимся на заброшенном сельском кладбище, воспринималось, как нечто обыденное, само собой разумеющееся.
— Поцелуй меня, — неожиданно попросила Светлана.
Я прижался лицом к ее нежным с дурманящим запахом волосам, и мною овладело желание. Девушку, по-видимому, будоражили те же чувства.
Без лишних слов наши тела сжались в плотный комок. Нас почему-то совершенно не смущало, что неистовый порыв страсти настиг в совершенно неподходящем для этого месте, над чьими-то погребенными останками.
Я не сразу обратил внимание на сначала легкие, постепенно усиливающиеся колебания почвы под нашими телами. Лишь достигнув наивысшей степени блаженства, я вдруг резко и сразу включился в окружающую реальность. И мой слух совершенно отчетливо уловил далекий бой невидимых мистических часов, ритмично и четко отбивающих полночь. Я даже не пытался считать удары. Возможно, они раздавались лишь в мозгу, но я почему-то не сомневался, что полночь наступила в самом деле.
И, когда затих последний удар, толчок, более мощный, чем предыдущие, с громадной силой швырнул наши сплетенные в единое целое тела, и в тот же миг я почувствовал, как чьи-то цепкие костлявые пальцы вцепились мне в горло.
Глава тридцать первая
Сначала я подумал, что зацепился за обыкновенную корягу: сухую, шершавую. Попробовал отодвинуться в сторону, чтобы освободиться, но пальцы, противодействуя мне, начали сжиматься.
Я резко дернулся. Светлана с недоуменным возгласом отлетела в сторону и вскочила на ноги. Однако, инстинктивное движение не освободило меня от невидимой крепкой хватки. Тогда я дернулся сильнее. Раздался резкий треск, словно от разорвавшейся плотной ткани, и я почувствовал себя свободным. Откатился подальше. Деревяшки зацепились за ворот рубашки и, не желая отпускать, колотили меня по спине.
Я с трудом оторвал их и хотел выбросить, когда заметил, что это вовсе не деревяшки. Я держал ссохшиеся, мумифицированные руки мертвеца. Они казались абсолютно черными. Лишь в местах разорвавшихся суставов блестели идеально белые обломки костей.
В ужасе я разомкнул пальцы, и страшная ноша с глухим звуком шлепнулась под ноги. Я обернулся к могиле, на которой мы только что лежали… Неведомой сил дерн оказался разбросанным в стороны, а взрыхленная земля колыхалась и пульсировала, словно живая.
Совершенно черный холмик то поднимался, то опускался. Казалось совершенно очевидным, что некто настойчиво пытается выкарабкаться наружу.
Светлана стояла рядом и, будто загипнотизированная, наблюдала за фантастическим действом.
Самым очевидным в нашем положении было — бежать, куда глаза глядят и уже после рассуждать о нереальности увиденного. Только ноги, как будто приросли к земле и не желали нам подчиняться.
Лишь, когда из темной воронки показался уродливый, обтянутый черной коркой ссохшейся кожи череп с пустыми провалами глазниц, я непроизвольно сделал шаг назад и осознал, что таки могу двигаться.