Третья ночь полнолуния
Шрифт:
Глава девятая
Часа в три ночи меня снова разбудил какой-то шум. Я осторожно переложил голову девушки на пакет с продуктами, которым меня любезно снабдили в райцентре, и, стараясь не шуметь, выбрался из машины. Светлана что-то пробормотала сквозь сон, но не проснулась.
На улице было мрачно и неуютно. Лунная дорожка куда-то пропала и, вдобавок ко всему, поднялся сильный ветер. Я поспешил снова спрятаться в салоне и, едва захлопнул дверцу, небо одновременно в нескольких местах прорезали яркие вспышки молний. Сразу же тишину разорвал
В моем бедственном положении для полного счастья только грозы и не хватало. При таком раскладе я и через год отсюда не выберусь…
К сожалению, от меня ничего не зависело. А потому я склонил голову на руль и снова уснул.
Когда проснулся в очередной раз, начинало сереть. Струи дождя, пробившись сквозь плотную листву, с силой стегали лобовое стекло.
Светлана не спала. Пригорюнившись, она сидела на заднем сидении и с тоской наблюдала за распоясавшейся стихией.
— Ну и влип ты из-за меня…
— От судьбы не уйдешь. Как говорится, что предназначено свыше…
— А ты, оказывается, фаталист?
— В наше время трудно им не быть… — философски заметил я и с наслаждением потянулся, распрямляя застывшие от неудобного положения члены.
— Что-то я проголодалась…
Она высказала мысль, которая смутно зрела в моей голове, но еще не успела сформироваться.
— Да, неплохо было бы перекусить. Там возле тебя лежит пакет. Я, правда, не знаю, что в нем, но, судя по всему, должно быть что-то съедобное…
Светлана размотала плотную серую бумагу, извлекла палку колбасы, огурцы, помидоры и общипанную, но, к сожалению, сырую курицу.
— От курицы сейчас проку мало. Ее готовить надо. А все остальное — весьма кстати… — прокомментировала девушка.
Она также порылась в своей сумке и достала из нее крошечный бутерброд.
Мы подкрепились, запили все остававшейся в моей бутылке водой и призадумались.
— В такую погоду нет смысла чего-то искать… — предположил я.
— Оно то, конечно, так, — согласилась девушка, — только, кто знает, когда дождь закончится…
— Не будет же он лить вечно, — резонно предположил я, надеясь, что Светлана прислушается к моим словам. Мне очень не хотелось снова остаться одному.
— И, все-таки, я рискну. Только переоденусь.
Она достала из сумки спортивный костюм. Я деликатно отвернулся, хотя мне все было видно в зеркале заднего вида. Светлана заметила, что я подглядываю. Я это понял по озорной улыбке в ее глазах и по тому, как она нарочито медленно стягивала блузку. Потом она так же долго застегивала замок на олимпийке. Молча, с едкой ухмылкой, а закончилось все тем, что она показала мне язык. Правду говорят, что женщины — садистки. Любят поиздеваться над нашим братом…
В той же сумке у Светы нашлась и ветровка с капюшоном. В общем, она довольно неплохо экипировалась.
— Вот только босиком придется идти. Туфли мои для таких прогулок не приспособлены…
Глава десятая
Плохая погода — слабое определение. Погода была мерзкой. Холодный пронизывающий ветер, ледяная вода… и все это в июне, после вчерашней тридцатиградусной жары…
Мы долго блуждали извилистой лесной дорогой. Она словно издевалась над нами, извиваясь неисчислимым множеством поворотов. Иногда казалось, что мы кружим на одном месте.
С каждым новым поворотом лицо Светланы становилось мрачнее.
— Я каждое лето приезжала к дедушке на каникулы, — сказала она, — и мы с подружками исходили этот лес вдоль и поперек. Дорога всегда была прямой и короткой. Да и лес, мне кажется, был совершенно иным…
— А когда ты здесь была в последний раз?
— Точно не помню. Наверное, лет пять назад…
— Вот видишь, целых пять лет прошло. За такое время могло что угодно измениться, пробовал успокоить девушку и сам с трудом верил в свои аргументы.
— Конечно, — согласилась Светлана, — могло измениться что угодно, и где угодно. Только не здесь. Здесь и ста лет недостаточно, чтобы что-то поменялось…
Она была права. Несмотря на катаклизмы, происходящее в мире, село, как не странно, всегда остается неизменным, верным своим патриархальным традициям. Мне не единожды доводилось бывать в селах, жители которых до сих пор лишь понаслышке знают о том, что существует радио и электричество. И это — в центре Европы в конце девяностых годов двадцатого века. Такие села считаются неперспективными и вымирающими. Молодежь их давно покинула, и там добывают век старики и старушки, которые, прожив жизнь на одном месте, по вполне понятной причине, отказались на ее закате переселяться в более людные места. В результате, на них все и махнули рукой. Некоторые из таких сел уже и на картах обозначать перестали. А старики, хоть их и вычеркнули из жизни, продолжают существовать назло всем. Копошатся на своих огородах, пекут хлеб в печи, доят коров, коз, в общем, ведут полностью натуральное хозяйство, как их предки двести, триста, а то и пятьсот лет назад…
Так что для сельской местности пять лет, отнюдь, не возраст.
Когда деревья стали редеть и неохотно расступаться, мы уже промокли до нитки. Зубы выбивали бешеную дробь от холода. А дождь прекращаться не собирался.
Светлана не ошиблась в своих наихудших предположениях. За лесом до самого горизонта простиралась холмистая, изрытая оврагами бугристая степь. Никаких признаков близлежащей деревни не наблюдалось.
— Что же это такое? — всхлипывала девушка. — Ведь такого не может быть…
Что я мог ей сказать?
Как успокоить?
Хотя…
Напрашивался лишь один логичный вывод.
— Мне кажется, с трассы мы свернули не на ту дорогу. А если так, то из этой дыры нам придется выбираться вместе. Потому что, судя по всему, рассчитывать на чью-то помощь не приходится…
Глава одиннадцатая
В автомобиле мы смогли согреться лишь, когда я запустил двигатель и включил печку. Светлане хорошо, она снова переоделась в сухое, а мне поневоле пришлось раздеться до плавок, под проливным дождем кое-как выкрутить мокрые джинсы и рубашку и, без всякой надежды на то, что они когда-нибудь высохнут, забросить на заднее сидение.