Третья волна
Шрифт:
Морхаус не единственный, кто считает, что наиболее продвинутые технологии Третьей волны удовлетворяют нуждам бедных стран. Вот что говорит Роджер Мелен, младший директор Объединенной лаборатории кругооборота Стэнфордского университета: «Индустриальный мир концентрирует население в городах в целях производства, а теперь мы перемещаем предприятия и рабочую силу обратно в деревню, но многие нации в действительности так и не вышли за пределы аграрной экономики, в том числе и Китай. Теперь складывается впечатление, что развивающиеся страны могут внедрить новые методы производства, не перемещая все население страны» [536] .
536
Роджер Мелен: «San Francisco Chronicle», January 31, 1979.
Третья
537
Джон Маги цит. по: «The New World Information Order», доклад Джорджа Кролоффа и Скотта Кохена сенатской Комиссии по иностранным связям, ноябрь 1977.
Нынешний рост стоимости транспорта предполагает замену транспортной связи телекоммуникацией. Это будет дешевле, потребует меньших затрат энергии, и потому выгоднее делать долгосрочные вложения в высокоразвитую коммуникационную сеть, чем в строительство дорогостоящих дорог и улиц. Ясно, конечно, что без дорожного транспорта не обойтись. Но если производство будет в большей степени децентрализовано, расходы на транспорт можно сделать минимальными без изоляции деревень друг от друга, городов и мира в целом.
То, что все больше и больше лидеров стран Первой волны осознают важность коммуникации, становится ясно из затеянной ими борьбы за перераспределение частотного диапазона. Из — за того, что в странах Второй волны телекоммуникация начала развиваться раньше, они захватили контроль над доступными частотами. Только США и СССР используют 25 % доступного коротковолнового диапазона и большую часть других частот.
Однако эфир, как дно океана или воздух, принадлежит — или должен принадлежать — всем. Многие страны Первой волны настаивают на том, что эфир относится к разряду ограниченных ресурсов, и хотят, чтобы им выделяли какую — то его часть — даже если у них не хватает оборудования для ее использования (предлагая временно «сдавать ее внаем»). Встречая сопротивление со стороны США и СССР, они призывают к «новому мировому информационному порядку».
Однако наибольшая проблема, с которой они сталкиваются, внутреннего характера: как разделить ограниченные ресурсы между телекоммуникацией и транспортом? И с той же проблемой должны столкнуться самые развитые в техническом отношении страны. Получив дешевые электростанции, компьютеризованные ирригационные системы, возможно, даже наземные датчики и сверхдешевые компьютерные терминалы для сельского хозяйства и малого предпринимательства, общества Первой волны, вероятно, могли бы избежать грандиозных расходов на тяжелый транспорт, которые нации Второй волны истратили. Несомненно, подобные идеи сегодня могут показаться общепринятыми.
Не так давно президент Индонезии Сухарто [538] кончиком древнего меча нажал на кнопку и запустил спутниковую систему телекоммуникации для связи между островами архипелага — примерно так же столетие назад железная дорога связала два побережья Америки [539] . Его жест символизировал новые пути, которые Третья волна предоставляет странам, стремящимся к переменам.
Подобное развитие энергетики, сельского хозяйства, технологии и коммуникации предполагает нечто еще более глубокое — формирование совершенно нового типа общества, основанного на влиянии прошлого и настоящего — Первой волны и Третьей волны.
538
Сухарто (р. 1921) — президент Индонезия в 1968–1998 гг.
539
Меч Сухарто: «Asia's Communication Boom: The Promise of Satellite Technology», «Asiaweek» (Hong Kong), November 24, 1978.
Можно представить себе стратегию перехода как сочетание ориентированной на деревню, требующей низких затрат сельской промышленности с некоторыми тщательно отобранными высокими технологиями. Экономические ресурсы делятся таким образом,
Джагдиш Капур писал: «Должно быть установлено новое равновесие между» самой прогрессивной наукой и технологией, возможной для современного человечества, и «гандийским видением идиллических зеленых лугов, сельских республик». На практике такое сочетание требует «полной трансформации общества, его символов и ценностей, системы образования, побудительных мотивов, направлений приложения энергоресурсов и всех прочих институтов» [540] .
540
Джагдиш Капур цит. по его лекции «India — 2000 A.D.: А Framework for Survival», прочитанной в Индийском интернациональном центре, Нью — Дели, 17 января 1974 г.
И тем не менее все больше мыслителей, социологов, ученых и исследователей верят, что такая трансформация начинается уже сегодня, подводя нас к радикально новому синтезу, который образно можно охарактеризовать так: Ганди и спутники.
Работать на самообеспечение
Этот подход подводит нас к представлению об еще одном синтезе — на еще более глубоком уровне, уровне общего экономического отношения человека к рынку, неважно какому, капиталистическому или социалистическому. Возникает вопрос, какое количество времени и труда человек отдает производству и какое — самообеспечению, т. е. сколько он должен работать за зарплату на рынок и сколько — на себя.
Большинство населения обществ Первой волны уже вовлечено в денежную рыночную систему. Но несмотря на то что денежные доходы беднейших людей могут играть существенную роль в их выживании, производство для обмена обеспечивает их жизнь лишь частично — остальное они получают путем самообеспечения.
Третья волна заставляет нас взглянуть по — новому и на эту ситуацию. Везде миллионы безработных. Но реально ли добиться в этих странах полной занятости? Какая политика в состоянии еще при жизни нашего поколения обеспечить эти миллионы работой? Может быть, само понятие безработицы принадлежит эпохе Второй волны, как считает шведский экономист Гуннар Мирдал? [541]
541
Мир дал о безработице: [94], р. 961. Я хочу уточнить, в чем состоит отличие того, что я называю «самообеспечением», от того, что экономисты называют «неформальным сектором». По поводу неформальной экономики, которая в настоящее время расцвела пышным цветом во многих бедных странах, разгорелись жаркие споры. Миллионы отчаявшихся пытаются добыть средства к существованию, занимаясь всяческой странной деятельностью — торгуют вразнос, делают мебель, занимаются перевозками, чистят обувь и т. д. Некоторые экономисты считают существование этого сектора положительным явлением, поскольку он открывает путь для многих людей в сферу формальной экономики. Другие утверждают, что подобного рода деятельность просто обрекает людей на вечную нищету. Как бы там ни было, этот неформальный сектор справедливо характеризуется как «мелкое производство предметов потребления» в том смысле, что этот сектор является частью рыночной экономики. По этой причине он коренным образом отличается от того, что я называю «самообеспечением», которое основано на производстве для потребления. По моей терминологии, неформальный сектор входит в сектор Б — производство для обмена, в то время как самообеспечение относится к сектору А — производству в целях потребления.
Проблема состоит, как пишет Пол Стритен из Всемирного Банка, «не в безработице в западном понятии, предполагающем наемный труд за заработную плату, рынок труда, обмен труда и социальное страхование… Проблема, скорее, заключается в непродуктивности труда бедняков, особенно в деревне» [542] . Удивительный феномен Третьей волны — рост самообеспечения в самых развитых странах — заставляет сомневаться в самих изначальных постулатах экономистов Второй волны.
Возможно, подражать индустриальной революции на Западе, которая стремится к переносу практически всей экономики из сектора А (производство для потребления) в сектор Б (производство для рынка), — это ошибка.
542
Стритен (Streeten) цит. по его статье «Development Ideas in Historical Perspective: The New Interest in Development (n.d.)».