Третья волна
Шрифт:
Эта раскинувшаяся электронная сеть банков, с ее Ситибанком и Барклис (Barclays), с ее Сумитомос (Sumitomos) и Народнис (Narodnys), не говоря о Кредит Суиз (Credit Suisse) и банке Абу — Даби, запустила воздушный шар «внегосударственной валюты» (денег и кредитов, находящихся вне контроля какого — либо отдельного государства), который может появиться в любом месте мира.
Большая часть этой внегосударственной валюты состоит из евродолларов, а не долларов США. В 1975 г., описывая рост евродоллара, я предупреждал, что эта новая валюта будет «дикой» картой в экономической игре. «Здесь «евро» дают вклад в инфляцию, там они смещают баланс платежей, в другом месте они подрывают валюту — так они оставляют следы то в одном, то в другом месте», пересекая любые национальные границы. В то время общее количество евродолларов оценивалось в 180 млрд [340] .
340
Евродоллары обсуждались автором в, стр. 11.
Около 1978 г. «Business Week» в панике сообщала о «невероятном состоянии»
Экономическая система Второй волны, в которой создавались корпорации, основывалась на национальных рынках, национальных валютах и национальных правительствах. И эти национально — ориентированные инфраструктуры оказались совершенно не способны принять или научиться контролировать эти новые транснациональные электронные «европузыри». Структуры, спланированные для мира Второй волны, перестали соответствовать реальности [341] .
Действительно, вся глобальная конструкция, которая стабилизировала мировые рыночные связи для гигантских корпораций, продолжает разваливаться и рискует стать ненужной. Всемирный банк (The World Bank), Международный денежный фонд (International Monetary Fund) и Генеральное соглашение по тарифам и сделкам (General Agreement on Taiffs and Trade) испытывают сильнейшее противодействие. Европейцы совместными усилиями создают новые структуры для того, чтобы их контролировать. С одной стороны, «менее развитые страны», с другой — угроза арабских нефтедолларов вынуждают их искать возможности влияния на финансовую систему завтра и говорить об организации их собственного двойника — Международного денежного фонда. Доллар низвергнут, побит и парализован во всей мировой экономике.
341
СЭВ с центром в СССР имеет свои собственные взаимосвязанные проблемы. Эрих Хоннекер, коммунистический лидер Восточной Германии, недавно поставил под сомнение законы СЭВ «как односторонние и недальновидные» и предупредил Москву, что «никто не имеет права останавливать производство продуктов Восточной Германии» (см. «Forbes», March 20, 19781. Экономика СССР сама разделена на четыре явно различимых, конфликтующих между собой сегмента: Третья волна, представленная высокотехнологичным военным сегментом, всегда требующим бюджетных увеличений; безнадежно отсталый сегмент промышленного производства Второй волны, который яростно критикуется за плохое управление и неспособность удовлетворять возрастающие потребительские требования; и еще более отсталый и плохо прогнозируемый сельскохозяйственный сегмент, увязший в своих собственных неразрешимых проблемах. И под тяжестью всего этого находится смутно различимый четвертый сегмент — «теневая экономика», основанная на выплатах, взятках, коррупции, без которых многие экономические действия в трех других сегментах просто не были бы возможны. Весьма зависимые от притока технологий и капитала из мировой экономики (и поэтому восприимчивые к ее болезням), социалистические индустриальные страны также имеют дело с силами, которые они не способны полностью контролировать. Польша, например, как шарик для пинг — понга скачет между вызванным инфляцией колебанием цен на продукты питания и гневными протестами рабочих. Имея 13 млрд долл. займа от Запада, она балансирует на грани банкротства и просит своих кредиторов отложить выплату долга. Другие социалистические экономики подобно ей начинают демассификацию, и их организация производства продукции тоже вовлечена в огромную волну изменений. О коррупции в СССР см. Смит (Smith), р. 86 и далее. Зависимость СССР от других стран в технологиях и капиталах обсуждается в «Rollback, Mark II» Брайна Крозера (Brian Crosier), «National review», June 8, 1978. Пищевая продукция в Польше и проблемы рабочих освещены в «Poland: Meat and Potatoes», «Newsweek», January 2, 1978; ее финансовые проблемы рассмотрены в статье «Poland's Creditors Watch the Ripening Grain» Алисой Маклеод (Alison Macleod), «Euromoney», June, 1978.
Все это смешано с недостатками и избытками энергии и ресурсов; быстрыми изменениями в позиции покупателей, работников и директоров; смещениями дисбаланса торговли; и над всем этим — усиленное вооружение неиндустриального мира.
Это очень неустойчивая и беспорядочная среда, в которой корпорации вынуждены сегодня работать. Руководящие работники, управляющие корпорациями, не хотят отказываться от той власти, которую дают корпорации. Они будут всячески бороться за выгоду, продукцию и персональные привилегии. Но перед лицом растущей непрогнозируемости дальнейшего развития, перед растущей публичной критикой и враждебным политическим давлением большая часть наиболее сообразительных директоров начинает менять свои взгляды на цели, структуру, ответственность — на все, что связано с деятельностью их организаций. Многие из наших величайших корпораций сталкиваются с условиями, аналогичными кризису, когда стабильные конструкции, возведенные Второй волной, рушатся вокруг них.
Ускоренная экономика
Эта корпоративность, идентичная кризису, расширяется за счет ускорения развития событий. Большая скорость изменений вводит новый элемент управления — усиление исполнительной власти, вынуждаемой враждебным окружением к принятию решений во все более ускоряющемся темпе. Время отклика сводится к минимуму.
На финансовом уровне скорость взаимодействия ускоряется за счет компьютеризации банков и других финансовых институтов. Некоторые банки даже перемещаются географически для того, чтобы получить преимущества за счет различия временных зон (поясов). Например,
342
«Euromoney» цитировали свою же статью «Time Zones and the Arranging Center».
В этом накаленном окружении большие корпорации волей — неволей вынуждены делать вклады и предоставлять займы не на годовой, 90–дневной или даже 7–дневной основе, а буквально на «одну ночь» или «минута в минуту». Новые руководители корпораций примеряют новые костюмы исполнительной власти — костюмы «международных денежных директоров» — и активно работают во всемирном электронном казино все 24 часа в сутки, разыскивая самые низкие тарифные ставки, наилучшие валютные сделки, наибыстрейшее обращение капитала [343] [344] .
343
Это совсем не тривиально. Подобно фермерам, которые получают большую выгоду от торговли землей, чем от производства сельхозпродукции, некоторые корпорации получают большую выгоду от валютных и финансовых манипуляций, чем от реального производства товаров.
344
Роль менеджеров международных денег описана в «Stateless Money: A New Force on World Economies», «Business Week», August 21, 1978.
В маркетинге такое ускорение также очевидно [345] . «Рыночники должны быстро откликаться на меняющуюся обстановку для того, чтобы быть уверенными в завтрашнем выживании», — провозглашает «Advertising Age», сообщая, что «владельцы программ телевизионных сетей… ускоряют решения о прекращении новых телевизионных серий, если они показывают недостаточно высокий рейтинг. Оценивают они не более шести или семи недель, или сезон… Другой пример: «Джонсон и Джонсон» («Jonson & Jonson») узнают, что «Бристол — Майерс» («Bristol — Myers») продает по сниженным ценам их «Тайленол»… Занимает ли «Джонсон и Джонсон» выжидательную позицию? В удивительно короткие сроки они делают все для того, чтобы сбить цены на «Тайленол» в магазинах. Задержка длится не более недели или месяца. Бездеятельность является слишком прозаичной».
345
Ускорение в маркетинге и телевидении обсуждается в статье «Editorial Viewpoint», «Advertising Age», October 13, 1973.
Можно отметить, что в строительстве, производстве, исследованиях, торговле, обучении, подборе кадров, во многих учреждениях и ветвях корпораций наблюдается такое же уменьшение времени между принятием решения и его воплощением.
Мы наблюдаем также параллельный, хотя и менее развитый, процесс в социалистических индустриальных странах. СЭВ, который устанавливал цены каждые пять лет при разработке пятилетнего плана, сегодня вынужден менять цены ежегодно, пытаясь соответствовать ускоряющемуся темпу [346] . Через некоторое время этот срок уменьшится до 6 месяцев или станет даже короче.
346
Ревизии цен в СЭВ упомянуты в статье «L'inflation se generalise», «Le Figaro» (Париж), March 4, 1974.
Результаты этого всеобщего ускорения «обмена веществ» корпораций имеют множественные проявления: более короткая жизнь продуктов, частое использование лизинга и аренды, чаще совершаются покупки и продажи, недолговечные и причудливые формы потребления, больше времени обучают работников (тех, кто должен непрерывно приспосабливаться к новым процедурам), быстро меняются контракты, много переговоров и юридической работы, постоянное изменение цен, больший оборот труда, огромная зависимость от данных (информационная зависимость), увеличиваются затраты на организацию каждого предпринимаемого действия, и все это обостряется инфляцией [347] .
347
Британский экономист Грэхем Хаттон (Graham Hutton) в статье для Института экономической деятельности пишет, что «как только наша инфляция ускорилась, так правительство и бизнес были вынуждены отказаться от долгосрочных задолженностей… скорости оборачиваемости растут быстрее; периоды времени даже для трехлетних контрактов должны были пересматриваться для приспособления к ожидаемому ускорению инфляции; оплата по торговым сделкам становится более быстрой и более короткой». «Inflation and Legal Institutions», p. 120.
В результате — высокие ставки в бизнесе с высокой степенью риска. При этом возрастающем давлении легко видеть, почему так много бизнесменов, банкиров, корпоративных исполнительных структур не понимают, что именно они делают и почему. Они видят, что принесенная со Второй волной уверенность и определенность, мир, который они знали, разрушаются под ударами ускоряющейся волны изменений.
Общество перестает быть массовым
При этом наиболее таинственным и непонятным для них является разрушение массового индустриального общества, в котором они учились работать. Директора Второй волны знали, что массовая продукция — наиболее развитая и эффективная форма продукции, что рынок для массового потребления требует стандартизированной продукции, что массовое распределение наиболее выгодно, что «масса» работников единообразна и их действия мотивируются одинаковыми побудительными причинами. Эффективный руководитель обучен, что синхронизация, централизация, максимизация и концентрация необходимы для достижения его целей.